Я вздыхаю и переворачиваюсь на спину смотрю на белый, идеально ровный потолок.
— Хорошо тебе. Ты взрослый.
— И ты будешь. Через десять лет будешь взрослой, умной и морщины появятся, будешь вздыхать «хорошо им, они молодые».
Я смеюсь и пихаю его ногой, а потом понимаю, что засыпаю. И не противлюсь, потому что впереди суматошный день. А после него я впервые полетаю на самолете, впервые увижу море и попытаюсь сохранить хрупкий мир, установившийся между мной и Крестовским.
— Станислава, — Игорь мельком бросает взгляд на секретаршу, — завтра я уезжаю с семьей на море. На тебе все представительские функции. Встречи перенести, курьеров встречать, фикус поливать, ну и так далее. Я буду тебе раз в два-три дня писать, доложишь, как тут дела, ну и так, по мелочи. Присутствия с девяти до шести не требую, но постарайся хоть изредка бывать на рабочем месте и настрой переадресацию с входящего, поняла?
— Да! — активно кивает Стаська. — А можно спросить?
— Ну, спроси, — не отрываясь от мобильника, бросает он.
— Аня с вами едет?
— Куда ж без нее. Сбежит еще. Так, у меня есть что на утро?
— Михаил Сергеевич сказал, что зайдет, просил освободить тебе час, сказал разговор очень важный. Через полчаса будет.
— Ок. Значит мне кофе и на полтора часа в глухую оборону. Потом соберешь начальников отделов.
От разговора со Стасей его отвлекает звонок от Сереги. Игорь садится в кресло, с наслаждением потягиваясь. Какая-то неудобная кровать у Калининой, спина ноет. Надо сказать, чтобы поменяли матрас, так можно и ползком начать передвигаться.
— Игорех, ты охренел? — с места в карьер начинает Серж. — Че значит летим завтра? Я на кого клуб оставлю?
— Ну найди на кого, уж не обломаешься.
— Да иди ты, тиран домашний. Что тебя в жопу клюнуло? Собирались в августе!
— Серег, Алекс вляпался и серьезно. Нам вчера под машину зарезанную собаку бросили. Ты думаешь, она туда сама прилетела? Это золушка наша искренне полагает, что мы эту шавку сбили, а я прекрасно видел, откуда она появилась. И Герман подтвердил, что уже дохлая была, с пером в бочине. Пусть парни разбираются, вон Лев вышел злой п”дец, вынесет всех по кирпичику. А вы на море, Кристинку как раз надо везти уже витаминизировать, бледная вся.
— Ладно, — недовольно бурчит Серж, явно слегка ошеломленный последними новостями. — Тогда как раз о Кристинке. Ты можешь дом другой снять?
Игорю кажется, он ослышался.
— Чего? Теперь моя очередь настала спрашивать, не охренел ли ты. Где я в разгар сезона на Миконосе дом сниму?! За сутки?!
— Ну не на Миконосе. Греция большая, раз тебе кровь из носу надо в Афины, найди где-нибудь еще.
— Тебе чем наш дом не нравится?
— Мне тут твоя золушка идею подала.
Несколько минут Игорь слушает рассказ Сержа, понимая, что ему одновременно хочется и рассмеяться, и наорать на всех, кто рушит идеально встроенные планы. Вот же… Мэри Поппинс доморощенная! Плохие воспоминания… мамин дом.
— Игорех, я тебя по-человечески прошу, попробуй, а? Ну поищи что-нибудь, не дом так отель. Криську надо вытаскивать, мы на нее и так внимание не обращали почти, а теперь уже все, край. Не хочу я ее сдавать в больницу.
— Ладно, — вздыхает Игорь. — Я попробую что-нибудь сделать.
Когда все это кончится? Когда на его плечах перестанет лежать ответственность за мелких? Хоть бы месяцок пожить так, как он жил в штатах, для себя. Чтобы не думать ни о чем, просто развлекаться и работать в удовольствие. Как вчера, например, гоняясь за Анькой с мороженым. Почему так не может быть всегда? Вечно что-то портит ему минуты отдыха.
— Станислава, — говорит он. — Найди мне жилье в Греции, не на Миконосе. Чтобы четыре спальни, на берегу моря и с пешей доступностью еды. И о транспорте позаботься.
— На когда?
— Завтра на восемь утра.
В телефоне раздалось многозначительно молчание. Стаська явно мысленно кроет начальника матом.
— Премию выпишу, — заканчивает он, потому что в кабинет уже входит Майк.
— Привет, Игорех. Как дела? Слышал, на море собрались? Молодцы. Садись, разговор есть.
Вообще, когда к тебе в срочном порядке приходит адвокат, волей-неволей начинаешь нервничать. С чего бы это Майк заявился с утра пораньше? Исков, вроде, не было, несколько судебных процессов идут в штатном режиме, а с ГАИ и полицией вчера разбирался Герман. Может, хочет обсудить случившееся?
Но Майк пришел не за этим.
— Жаль, что приходится портить тебе отдых, но ты же знаешь, что скрывать что-то не в моих правилах, если на это нет прямой просьбы клиента. Твой отец не просил хранить тайну, так что… я раскопал, почему он оставил ей наследство и притащил в ваш дом. Сядь лучше, рассказ длинный.
Он замирает и весь обращается в слух. Часть Игоря хочет услышать, наконец, как судьба свела его с Калининой. А другая вдруг опасается, что вот сейчас Майк скажет нечто такое, что навсегда изменит его, ее, их отношения. Вдруг он больше не сможет ее коснуться?
— Помнишь, родители ругаться начали? — спрашивает Майк. — И все разладилось, самое начало.
Конечно, он помнит, они с Серегой были достаточно взрослые, чтобы в полной мере ощутить все родительские сдвиги. Родители постоянно ругались, отец пару раз сходил налево. После рождения Кристинки все, вроде как, наладилось и даже появился Алекс, а потом мать покончила с собой. Именно тогда семья и развалилась, хотя отец и пытался изо всех сил поддерживать ее видимость. Но это как склеивать расколовшуюся стену скотчем — только людей смешишь.
— Намекаешь, что папа все-таки гулял? Но я сделал тесты, мы не родственники. Дважды сделал.
— Если ты не будешь меня перебивать, то я расскажу, — недовольно ворчит Майк. — Скандал помнишь, когда мать ушла?
— В городе? Ну да, вышла из машины и свалила в неизвестном направлении, отец всю охрану на уши поднял.
— Ну вот, и нашел ее в больнице, с гипертоническим кризом. А там и роды начались, под Москву ее везти отказались, пришлось рожать, как есть. Они только-только помирились, твой отец ждал, роды с осложнениями, пришлось делать кесарево. Ребенок умер и, пока мать отсыпалась, чуть не отъехав, твой отец нашел изящный, но противозаконный выход из ситуации. Заплатил кучу денег и добыл младенца, девочку, одного дня от роду. Там пока лечение, пока восстановление, вот и ребенок, никому и в голову не пришло делать ДНК-тест.
Он трясет головой, пытаясь осознать то, что сейчас говорит Майк. Его сестра умерла?
— Девочку забрали у недавно родившей женщины. Она родила двойню, сказали, что один ребенок умер. Такое бывает. Врач, которому заплатили за это, весьма цинично решил, что один-то ребенок у нее останется. А второй будет у вас. Ну и вот. Кристина поехала домой с новыми родителями, а Анна — с родными. Перед смертью Олег, видимо, раскопал информацию или как-то еще узнал о существовании сестры, выяснил, что она живет в нищете и оставил ей столько же, сколько и двойняшке.
