– Хочу с ней поговорить.
– На какую тему? – спросила женщина.
Я вынул визитку и протянул собеседнице.
– Владелец частного агентства, – прочитала она. – Иван Павлович, вы бывший полицейский?
– Нет, – ответил я, – у меня диплом Литературного института. Но среди моих друзей есть те, кто ловит преступников.
– Эк вас из одной стези в другую кинуло, – удивилась монахиня. – Ольга – свидетель? Или подозреваемая? Понимаю, вы не сообщите суть дела, но все же, она что-то натворила?
– Кроме сборки похоронного венка, который отправила на свадьбу невесте, ничего, – честно ответил я.
Глаза монахини расширились.
– Господи, помилуй.
Я поспешил прояснить ситуацию:
– Ярослава, то есть Ольга, не виновата. Думаю, она работала в какой-то фирме, выполняла приказ начальства. Мне просто надо выяснить название места, где она служила.
Женщина в черном схватила за руку пробегавшую мимо девушку в белом фартуке.
– Надя, кликни Ольгу.
– Сейчас, сестра Амвросия, – кивнула та.
Я воспрял духом. Ага! Вот как надо обращаться к монахине.
– Благочинная, звали? – спросил через некоторое время тихий голос.
Амвросия поманила меня рукой.
– Пошли, поговорите в зеленой гостиной.
Ярослава-Ольга прижала к груди ладони.
– Что случилось?
– Все хорошо, – произнесла Амвросия. – К тебе пришел Иван Павлович. Он детектив.
Ольга прикрыла рот ладонью.
– Ой! Я никого не обижала.
– Так ли? – прищурилась Амвросия, шагая по коридору. – Вспоминай.
– Вчера под исповедь пошла, пока еще нагрешить не успела, – прошептала Ольга.
– Не о теперешнем времени, – вздохнула Амвросия и открыла дверь, – о прошлом думай.
– Все о себе батюшке рассказала, – ответила Оля, – покаялась.
– Венок похоронный помнишь? – неожиданно спросила наша провожатая, когда мы очутились в небольшом холодном помещении.
– К-к-какой? – прозаикалась Ольга.
Амвросия искоса взглянула на меня, я пояснил:
– Из еловых ветвей и роз. Похоронный. Его прислали на свадьбу Артемоны Буратиновой.
– Ой, – прошептала Малыгина, – но я тогда была не воцерковленная. Сейчас ни за какие радости жизни такое не совершу. Нет, нет, нет!
Ольга повернулась лицом к иконе на стене и стала креститься и кланяться.
– Вот и хорошо, – ласково произнесла Амвросия, – честно расскажи Ивану Павловичу, что тогда натворила. Да не забывай: человек может ложь за правду принять. А Господь – нет.
Ольга закрыла лицо руками.
– Да.
– Посиди пять минут одна, – велела Амвросия и поманила меня.
Мы вышли в коридор.
– Ванечка, – неожиданно сказала Амвросия, – я тебе по возрасту в матери гожусь. Поэтому совет дам. Прежде чем кого-то опрашивать, надо понять, как разговор построить. Но для этого нужно хорошо изучить личность подозреваемого, знать его сильные и слабые стороны, а дальше играть, как на рояле. Плавно, спокойно, без нервотрепки, крика, угроз. Оля, в миру Ярослава, хороший человек, да дров в свое время наломала, глупостей несчетно сотворила. Не со зла. Она не мошенница, не аферистка, не воровка. Просто наивная, влюбилась в недостойного мужчину, а тот ее обманул. Старая как мир история: пообещал жениться, а потом… Начнешь на нее давить, она закроется. С Олей можно действовать только лаской, только спокойно. Понял?
– Вам бы в уголовном розыске работать, – улыбнулся я.
Амвросия поправила черный платок, который опускался ей на лоб.
– Двадцать лет стажа в районном отделении, я на земле пахала. В прошлой жизни, что осталась за монастырскими стенами, я была следователем.
– Что же вас сюда привело? – удивился я.
– Неисповедимы пути Господни, – улыбнулась Амвросия, – Бог позвал меня. Ну, ступай. Божией тебе помощи. Не ругай Олю. Она хорошая, просто выросла в семье, где на девочку внимания не обращали. Мать и отец – алкоголики.
– Сестра Амвросия, – закричал мужской голос, – это я, дворник Валера.
– Уж узнала, – ответила монахиня.
– Мне бы новый веник!
– И что ты с метелками делаешь? – забубнила Амвросия, идя к лестнице. – На завтрак их жаришь? Недели не прошло, как получил аж три штуки.
– Так одна куда-то делась, – начал оправдываться невидимый мне дворник, – вторую сестра Наталия унесла, а у третьей ручка треснула! Не на совесть нынче вещи делают.
– Охо-хоюшки, – протянула Амвросия и неожиданно резво побежала по ступенькам, а я вошел в комнату.
При виде меня Ольга вскочила.
– Все расскажу. Про венок. Простите меня.
Мне стало ее жаль.
– Да вы садитесь. Как к вам лучше обращаться: Ярослава или сестра Ольга?
– Инокиня я, – прошептала девушка, – Ярославы больше нет. Она ужасная. Грешная. Да и я не лучше, но все равно надеюсь на спасение.
Я решил сразу начать беседу на нужную тему.
– Вы вспомнили похоронный венок?
– Да.
– Кто вас попросил его сделать?
– Сама придумала.
– Чем вам не угодила Артемона?
Ольга опустила глаза и промолчала. Я решил заехать с другой стороны.
– Вы дружили с Буратиновой?
– Никогда! Я ни разу ее не видела. Имею в виду Артемону.
Я сказал:
– Фраза «имею в виду Артемону» дает понять, что вы общались не с ней, а с кем-то другим из семьи писателя-режиссера. И если не знаете Арти, почему отправили ей на свадьбу зловещий подарок?
– Хотела сделать ей больно.
– Она вас обидела?
– И да, и нет.
– Мне эта фраза непонятна. Очень вас прошу, давайте поговорим нормально, – попросил я. – У Арти есть сестра Марго. Слышали о ней?
Оля кивнула.
– Она Мальвина. Но ей это имя не нравится. Отец так назвал их с сестрой, потому что до того, как девочки родились, он написал пьесу про деревянного мальчика. Ее какой-то театр поставил, а на автора в суд подали, потому что все это до него другой человек придумал. Отцу Марго и Артемоны пришлось бы большой штраф заплатить. А он фамилию Буратинов взял, своих детей так назвал, чтобы внушить судье: будто о своих женщинах написал. Несколько лет тяжба тянулась, судья в конце концов ему поверил, Юрий ни копейки не потерял.
– Вы знаете больше меня, – восхитился я, – а говорите, что не встречались с Артемоной.
