Я с шумом вдохнул. Однако, интересная ситуация получилась! Я хотел подсесть к Артемоне в театре, но как это сделать, как поговорить с дамой, если рядом законный супруг? Он же пресечет любую попытку незнакомца пообщаться со своей супругой. У Бориса родилась гениальная, как мне показалось тогда, идея. Он сообщил Семену о возможности приобрести машину, «Победу» – кабриолет, о которой похоронных дел мастер, коллекционер раритетных машин, давно мечтал. Но Глаголев-то не хотел присутствовать в момент, когда Софья обольет его жену кислотой, и он соврал Артемоне, что срочно вызван в офис. Борис мог не стараться. Хотя, мы же с ним понятия не имели, что Семен уже приготовился убежать со спектакля, нам и в голову не могло прийти, что он задумал. Ваня! Ты болван! Какой муж бросит в театре супругу и ринется по внезапному вызову на работу или помчится покупать уникальную машину? Жена приготовилась отдохнуть, сделала прическу, нарядилась, а ты умчался? Кто на это из мужчин способен? Гинеколог, который принимает роды. Тут уж ничего не поделаешь, роженица ему заплатила, хочешь не хочешь – спеши в клинику. Сотрудник ФСБ. Полицейский. Хирург, если он способен сделать уникальную операцию, а в приемный покой внезапно доставили пациента по его профилю! Но гробовщик?! Ладно бы Семен Сергеевич был простым похоронным агентом, который прилетает к семье покойного, распихивая локтями конкурентов, чтобы свой процент получить. Но Глаголев – владелец огромного успешного бизнеса. Такой человек сам могилу не копает, что за срочность у него с делами? Мог бы спокойно наслаждаться спектаклем. Но не стал. Почему? Да потому, что он уже подговорил сумасшедшую Софью, дал ей банку с тараканами, склянку с кислотой. Артемона должна была погибнуть от рук психопатки. Безутешный вдовец порыдает на погосте и улетит подальше из Москвы, туда, где ждет его гражданка Мальты Маргарита Юрьевна Кузнецова, она же покойная Мальвина Буратинова. Артемона поверила в смерть сестры. Она-то, как случайно проговорился Семен, тогда на гору не полезла, гуляла в городке. Первая его супруга Екатерина погибла. Теперь настал черед Артемоны. Марго сильно рискует. Жены Семена Сергеевича долго не живут. Сачок! Паук!
– Ваня, что с тобой? – спросил Олег.
Я вздрогнул.
– Ничего!
– Ты закричал: «Сачок», а до этого сидел истуканом, взгляд остановился. Тебе плохо? – забеспокоился Котин.
Я постарался изо всех сил сохранить бодрый вид.
– А как должен чувствовать себя человек, который понял, что он редкий идиот? По версии Глаголева, Артемона взяла в музее самого ядовитого паука в мире и совершила самоубийство с его помощью. Я был потрясен этим известием, поверил гробовщику. Но уходя из спальни Арти, никак не мог отделаться от ощущения: что-то здесь не так! А сейчас понял.
– Что? – спросил сосед.
Я вскочил и забегал по комнате.
– Почему в гардеробе покойной были специальный сачок и банка?
– Она принесла паука в спальню, – пояснил Котин, – в банке. Сачком его ловила.
– Почему не убила себя в музее? И отчего там сачок не оставила?
– Ну… Она женщина! Наверное, хотела выглядеть привлекательно. И как паука-то злобного руками взять. Он укусит.
– Подумаешь! Она же собралась умереть с его помощью. Пусть кусает, – воскликнул я, – ей уже все равно. Яд, по словам Семена, действует через пятнадцать минут. Хватит времени дойти до спальни, лечь в кровать. Нет! Все было иначе. Когда Артемона убежала, муж оставил нас одних, пошел за ней. Отсутствовал он минут двадцать-полчаса. Небось уложил жену в кровать, угостил ее успокаивающими таблетками. Пошел в музей, поместил паука в банку, принес его в комнату. Арти уже спала. Супруг посадил паука жене на грудь и спрятал сачок в шкаф. Он же знал: когда мы увидим мерзкую тварь, ее нужно будет поймать! Вот тут-то и пригодятся сачок и банка.
– Лучше прихлопнуть тварь тапком, – поморщился Котин.
– Нет, – возразил я, – Глаголев не мог причинить вред насекомому, да еще такому редкому.
– Значит, супругу убить он может, а членистоногого нет? – хмыкнул Олег.
– Женщин много, они не редкость, а где нового уникального паука взять? – спросил я.
Эпилог
Я не знаю, как и где живут Марго и Семен. Учитывая то, что две жены Глаголева погибли не своей смертью, я бы на месте Марго опасался за свою жизнь. Что поделывают остальные участники этой истории, например Варвара Крапивина, я понятия не имею. Да и знать ничего о них не хочу. Робот Иннокентий Валерьянович благополучно зарядил аккумулятор и ездит по квартире, постоянно ругаясь с Борисом. Демьянка решила, что зимой лучше всего много есть и сладко спать, поэтому она проводит дни на диване, а по дому передвигается исключительно с помощью Иннокентия. Ирэн и Николетта полны желания найти нам с Олегом прекрасных в их понимании жен и заняты кастингом невест. У Котина появилась интересная идея, но о нашей с ним совместной работе я расскажу как-нибудь потом.
В конце января в Москве ударил сильный мороз. Утром я сел в машину, заклацал зубами, подумал, что надо купить теплую куртку, и вдруг вспомнил инокиню Амвросию, которая махала мне рукой, провожая у ворот обители. Я прямо увидел ее старенькое черное платье, понятия не имею как называется одеяние монахинь, и заношенную жилетку. Я вытащил телефон.
– Олег, где одеваются монашки?
– М-да, – засмеялся Котин, – о таком меня еще не спрашивали. Тэкс… Гугл мне в помощь. О! Православный магазин есть на Пятницкой улице в доме пятьдесят один, он старейший в Москве. Так, что там есть. Читаю: «У нас можно купить плащаницы, скуфьи, митры, стихари…» Ты знаешь, что это такое?
– Понятия не имею, – честно ответил я, – вроде митра – шапка, которую носит священнослужитель на большой должности.
– О! Монашеское облачение, – обрадовался Котин, – сбрасываю адрес.
Я быстро оделся и отправился на Пятницкую улицу.
В обитель я приехал через несколько часов, сел в кресло в небольшой гостиной и стал слушать бормотание Амвросии, которая разбирала привезенные мной пакеты.
– Эко баловство! Жилетка! Да еще меховушка! Ой-ой!
– Так холодно, – сказал я, – и мех совсем недорогой. Самая дешевая овчина.
– Еще одна жилетка! – всплеснула руками Амвросия.
– Всего лишь на синтепоне, – пояснил я, – на несильный мороз.
– Куртка! – ахнула старушка. – Платок оренбургский. Ваня! Куда это все мне! Матушка не благословит столько иметь!
Я опешил.
– Кому какое дело, сколько вещей у монахини?
Амвросия улыбнулась.
– Ванюша, ангел мой, ты слышал про обет нестяжательства?
– К своему стыду, нет! – признался я.
Амвросия взяла куртку и платок.
– Спаси тебя Господи, Ванечка. Благодарствую за подарки. Этого хватит.
– Но… – начал я.
– Не искушай меня, – серьезно попросила Амвросия.
