«Ты не любишь солнце, Арт?»
«Меня, знаешь ли, и луна устраивает».
В моей памяти осталось множество картин того времени. Иногда перед глазами встает то одна, то другая, навевая воспоминания. Эти воспоминания — не столько ностальгия, сколько подтверждение моей веры в McDonald’s и людей, помогавших в его создании. Я говорю о вере в McDonald’s в религиозном смысле. Именно так я к ней и отношусь, не желая при этом оскорблять ни Святую Троицу, ни Коран, ни Тору. Я любил часто повторять: я верую в бога, семью и McDonald's, а когда я на работе., то порядок обратный. Когда ты бежишь стометровку на время, то не вспоминаешь о боге. Если стремишься к победе, твой ум занят только бегом. Моей беговой дистанцией был McDonald’s.
Мысленная картина: Рядом с моим столом стоит худощавый молодой человек с серьезным лицом. Он нервничает. Его зовут Луиджи Сальванетти, он приехал в Америку совсем недавно. Переезд из Италии оплатила Джун Мартино, она же устроила его на работу в McDonald’s в иллинойском Глен-Эллине. Я гляжу на него и пытаюсь понять, что за пользу он может принести корпорации. Главный его недостаток — не слабый английский язык: на самом деле словарный запас у него побольше, чем мой. Его проблема в том, что он чересчур образован.
У Луиджи диплом доктора философии Римского университета и Латинского университета в Ватикане. Для отдыха он читает в оригинале древнегреческих авторов. Когда Луиджи приехал в США, он предполагал, что легко станет университетским преподавателем. Его жену, тоже доктора философии, взял на работу Университет Вальпараисо в Индиане. Приехав в США, Луиджи, к своему удивлению, выяснил, что в американских колледжах больше не преподают латынь, и учителя латинского никому не нужны. Вот так и получилось, что он остался работать в McDonald’s и со временем поднялся от рядового сотрудника до главного менеджера ресторана. Беседуя со мной, он подробно рассказывает о своем «культурном шоке», вызванном попаданием из классической римской утонченности в самый символ «общества на колесах» — общества, в котором все едят на ходу, держа пищу в руках. Он считает, что бело-красный дизайн крыш наших ресторанов надо изменить. Он что, сумасшедший?
Я все-таки решил взять Луиджи в корпорацию. Из-за своей образованности он думал не только о бизнесе, но и о массе других вещей. Впрочем, что касается бизнеса, он справлялся с ним нормально. Имея столько дипломов в кармане, Луиджи был главным кандидатом на должность управляющего одним из новых ресторанов в собственности МсОрСо. Когда Луиджи получил ресторан, он первым делом провел для персонала первый в нашей сети урок по правилам выполнения операций. Он заметил, что его сотрудники приветствуют клиентов не так, как следовало, и поэтому написал «Инструкцию для работника на выдаче заказа». Затем он собрал сотрудников в подвале, рассадил их на пустые ящики и прочел им лекцию. Больше того, он даже раздал им домашние задания, а позже стал премировать их, когда замечал, что они начинали работать лучше.
Впервые мысль о проведении занятий с управляющими и менеджерами новых ресторанов пришла мне в голову, когда я пригласил Фреда Тернера на работу в главный офис. Ему эта мысль тоже понравилась, однако ее осуществление всякий раз откладывалось под наплывом более настоятельных проблем. Но Фред не собирался ничего забывать. На пару с Артом Бендером и нашим консультантом по продажам Ником Каросом он составил учебное пособие для владельцев ресторанов сети McDonald’s.
При строительстве здания для ресторана в Элк-Грув-Вилладж, динамично развивавшемся районе к северо-западу от Чикаго, по моему настоянию в помещении был сделан просторный подвал вместо обычного полуподвала. Именно в этот помещении и начали проводиться учебные курсы, из которых со временем вырос «Гамбургерский» университет. Рядом с рестораном стоял мотель, в котором останавливались менеджеры, приезжавшие из других мест. На занятиях они сидели за столами, заваленными пакетами с чипсами, и слушали лекции Ника Кэроса, Фреда Тернера и Тони Фелкера. Подходило полуденное время, и учащиеся поднимались наверх, в ресторан, где применяли на практике только что полученные знания. В первом учебном классе было восемнадцать человек
[3]. По окончании все они получили степень бакалавра гамбургерологии с второй специальностью «картофельные чипсы».
Боже мой, до чего приятно было видеть, как росло и развивалось наше дело. В газетах появлялись статьи, в которых рассматривалось влияние нашей корпорации на деловую жизнь страны, а владельцев наших ресторанов хвалили за чувство социальной ответственности.
История McDonald’s принадлежала к тому типу историй, на которые столь падка американская публика. Времена между тем наступали тревожные. В международной политике началась холодная война. Советский Союз беспрестанно трубил то о новых баллистических ракетах, то о запуске первого искусственного спутника Земли. Эти новости пробуждали у американцев желание как-то защититься от возможной агрессии. Люди строили бомбоубежища у себя в огородах и активно интересовались тем, что надо делать в случае атомной бомбардировки. Осенью 1959 года советский генсек Никита Хрущев заявил на заседании Генеральной Ассамблеи ООН, для убедительности стуча по столу ботинком, что его страна похоронит капитализм.
Вскоре после этого события журналист Ирв Капсинет написал в своей колонке в Chicago Sun-Times:
«На днях в кабинете главы корпорации McDonald’s Рэя Крока в деловом центре на Ласалль-стрит раздался телефонный звонок. На проводе были девять моряков с базы ВМФ на Великих озерах. Моряки поведали Кроку, что все вместе они пошли служить во флот, а теперь вместе демобилизуются и желают заняться бизнесом тоже вместе. Крок пошел им навстречу, и теперь эти девятеро моряков будут управлять рестораном McDonald’s в Портланде в штате Орегон. Вот так и осуществляется капиталистическая мечта американцев. Слышишь, Хрущев?»
В ходе расширения сети McDonald’s я давал множество пресс-конференций и интервью. Лучше всего мне запомнилось интервью, проведенное ныне покойным колумнистом из Associated Press по имени Гэл Бойл. Я слышал, что этот журналист получил Пулитцеровскую премию за серию фронтовых репортажей. Казалось, что он вел колонки чуть ли не во всех газетах городов, в которых я бывал. Впрочем, я не знал, что Бойл был одним из самых рассеянных журналистов Нью-Йорка, и пребывал в совершенном неведении о том, в какой агонии бился организовавший это интервью Эл Гоулин, узнав, что Бойл совершенно запамятовал о назначенной встрече и предложил сделать интервью «как-нибудь в другой раз». Мне Эл просто сообщил, что возникла небольшая заминка, и мы побеседуем не за обедом, а в кабинете у Бойла.
Мне было, в общем, все равно, хотя, оказавшись в огромном зале, наполненном стуком печатных машинок, я почувствовал себя не очень уютно. Шум стоял такой, что я с трудом мог расслышать собственный голос. Бойл, похожий на развеселого ирландца-бармена, сидел за столом, заваленным грудой всевозможного хлама, — по словам одного из коллег Бойла, «священных реликвий, в числе которых, говорят, скрываются первые рукописи Мертвого моря и последние останки судьи Крейтера»
[4]. Бойл сгреб со стула пачку бумаг и предложил мне садиться. Я предпочел усесться на край стола, и хотя мой пресс-секретарь забеспокоился, я не стал менять места. Я пришел рассказать историю создания McDonald’s, и рассказал ее, стараясь перекричать стоявший вокруг страшный шум. Постепенно один за другим репортеры и редакторы бросали свои дела и подходили к столу Бойла. Когда я закончил рассказ, в комнате стояла тишина. Вокруг нас собралась толпа слушателей, и несколько присутствовавших поинтересовались, можно ли им бросить работу в газете и стать владельцем ресторана McDonald’s. Сам Бойл тоже был немало впечатлен рассказом. На следующий день его колонка начиналась так:
