— Ага. Я одного уже не первый год знаю, не первую ночь сплю рядом. Те еще гады, — кивнула Катька.
Я, прищурившись, нехорошо посмотрела на Волкову. Ладно. Запомним, отомстим!
Можно было перебраниваться весь день, но нужно снова добывать мясо, ведь одним сладким долго сыт не будешь. И, нацепив уже порядком застиранную одежду, отправилась смотреть силки. Хоть бы что-нибудь попалось.
Раньше я не могла есть любое мясо — что-то нравилось, что-то нет. Сейчас же я уже не столь разборчива и ем все, что бегает и растет. Когда-то удачно, когда-то мне перепадает за свою неразборчивость. И только Волкова хомячит все подряд без последствий. Жизнь не равна.
День был не очень богат на добычу, я сильно задерживалась и не поверила, когда Катька пришла меня искать.
— Ты чего? — удивленно смотрела я на нее, склонившись над своими самыми дальними силками.
— Почему так долго?! — рыкнула врагиня.
— Переживала за меня? — удивленно вскинула я брови, выпрямляясь.
— Конечно, с твоим-то пространственным кретинизмом. Если с тобой что-то случится, кто будет меня кормить?! Вообще, блин!
— Очень тронута твоей заботой, — скривилась я и вновь склонилась над добычей.
— В этот раз совсем не густо, — вздохнула Катька. — Даже не знаю, хватит ли на двоих.
— Тебе надо меньше есть, а то растолстеешь, — пробормотала я, высвобождая из силков добычу.
— Вообще-то я стройнее тебя.
— Не аргумент. Я — главный добытчик, и, знаешь, этот зверек очень похож на кабана. К тому же очень маленький.
— Размер — это проблема, — согласилась врагиня. — Но я удивлена, что в этом мире водится свинина.
— Да. Но, если это детёныш, то ты даже не представляешь, какого размера будет взрослая особь, — пробормотала я, поворачиваясь к Волковой.
И поняла, как мы попали. Странно, что это случилось не так быстро, как я предполагала и все же, чему быть, того не миновать.
— Юля, почему ты так странно смотришь мне за спину? — тоненьким голосом спросила Катька.
— Ты, главное, не нервничай и не делай резких движений, — начала я, наблюдая, как меняется выражение лица врагини. — Просто за твоей спиной стоит мама зверушки, которую мы поймали. Ты быстро бегаешь?
— Нет, — пискнула Волкова.
— Ну, значит, сейчас прокачаешь у себя новый навык.
После этих слов мы бросились бежать. В фильмах подобные моменты показывают красиво, но на самом деле это чистый ужас. Визг от нас раздавался по всей округе, ветви хлестали по лицу, а мы неслись, не ведая направления. И пришли в себя, только когда влетели в воду.
Я впервые вознесла хвалу создателям сего мира! Поросятина за нами не отправилась, в отличие от земных эта боялась воды. Но она злобно кряхтела, визжала и рычала. Звуки лились из нее, меняясь и усиливаясь. В целом гнев был понятен. Ее ребенка убили, я бы за такое преследовала с жаждой убийства вечно. Судя по поведению этой животины, нас ждет та же участь.
— Так, Исаева, берешь ту корягу, застрявшую в песке, и идешь бить животину, — закричала Катька.
Я во все глаза вытаращилась на Волкову.
— Етить… Ты совсем?
— Но ты знаешь карате или дзюдо, или что там…
— Ты видела эту свинину под сто пятьдесят килограммов?! Совсем идиотина?
— Значит так, Юлька, если ты ее не убьешь, то хрюк убьет нас! Палку взяла и марш! — истерила Волкова.
— Мать… — простонала я. — Значит так. Ты отвлекаешь, я ее попробую нейтрализовать.
— Как это я отвлекаю?! Смерти моей хочешь?! — Чуть не побила меня вместо животины Волкова.
В этот момент хрюн заревел так, что у меня аж коленки подогнулись.
— Ну ладно, отвлекаю так отвлекаю, — затараторила Катька. — Что делать?
— Значит слушай, план такой…
* * *
К черту планы! Я хочу домой. Верните меня немедленно, откуда взяли! Этот мир — что-то с чем-то. Именно здесь я узнала — кабана не убить палкой, корягой или дубиной. Вам, несомненно, помогут винтовка, ракета или танк. Надо было учиться на инженера-конструктора, жизнь могла бы сложиться по-другому.
Катька взяла на себя роль приманки, я с корягой бросилась на дикую свинью, и эта дряхлая сгнившая дубина развалилась при первом же ударе. Но зверь его ощутил, почувствовал себя оскорбленным и ринулся на обидчика.
— Мне конец, — простонала я и снова бросилась в реку.
Сейчас я была готова отправиться даже на свидание с пираньями, лишь бы они спасли от монстра, который хочет меня убить. Ведь, насколько я помню, кабаны плотоядные…
— Не-ет! — раздался истошный визг Волковой.
От него казалось слегка присели и я, и животина. А потом нас обоих накрыла паника, ибо в руках Катьки начал появляться огненный шар. Не знаю, что там у других проносится перед глазами в ожидании смерти, но у меня ничего не вспомнилось. Я лишь смотрела на фаербол, не веря, что вижу его, что магия существует. Что сейчас умру!
— Епрст! — единственное, что успела сказать я, а потом стало горячо и темно.
* * *
— Я же тебя спасла! — возмутилась в очередной раз Катька.
— Да я едва ласты не склеила из-за тебя, — промычала я. — Давай дальше намазывай кремом. У меня после твоего удара словно органы внутри перемешались, а ожоги еще месяц сходить будут. Если я вообще выживу рядом с тобой.
Волкова использовала крем, завалявшийся в ее сумочке, для того, чтобы хоть как-то сгладить последствия своего поступка. Она, конечно, прикончила кабана, но вместе с ним едва не прикончила и меня. В итоге паленое мясо валяется в двух часах ходьбы от нашего лагеря, но, кажется, я и отсюда могу его учуять. Или это я так пахну?
— Какая же ты противная! Извинялась ведь уже! Не перестанешь меня травить, я тебе сейчас врежу. А сдачи ты дать все равно не сможешь, пока не поправишься, — перешла к угрозам Волкова, но ожоги кремом смазывала старательно.
— Ты владеешь магией, не могу в это поверить, — простонала я. — Жизнь несправедлива.
— Может, и ты ей владеешь, просто надо проверить. Создадим тебе такую же стрессовую ситуацию…
— Я тебе сейчас создам ситуацию! — взвизгнула я, подпрыгнув. — Я еще после последней не зажила. И заживать буду долго.
— А что, если мы крутые маги и этот мир нуждается в нас?
— Я нуждаюсь в лекарствах и койке в больнице. Пусть даже с мягкими стенами, зато там чисто и уютно, а главное — кормят. Это место уносит мое здоровье.
— Ну хватит ныть-то уже! Ты не так уж плоха!
Я зло взглянула на врагиню.
— Хотя нет, просто ужасна.
Как же я ее ненавижу!
