Но в чьи глаза заглянуть легче, чем в глаза лошади, сухопутного животного, наделенного самыми крупными на планете глазами? И эта обычно не осознаваемая потребность имеет непосредственное отношение к нашей естественной привязанности к лошадям. Этот факт известен художникам. Начиная с времен коня из Фогельхерда они изображали лошадей с огромными влажными глазами. На картине «Шатер араба» британский художник викторианской эпохи Эдвин Ландсир
[176] изобразил арабскую кобылу с жеребенком, лежащими на пестром ковре внутри шатра. Когда мы смотрим в огромные черные глаза благородной белой кобылы, сердца наши стучат чаще. На картине Рафаэля «Святой Георгий, поражающий дракона» лошадь с благодарностью смотрит на своего седока после того, как святой Георгий сразил хищного змея (см. илл. 24 на вклейке). В 1769 году британский художник Уильям Соури Гилпин нарисовал картину «Гулливер прощается со страной гуигнгнмов», изобразив в глазах лошадей презрение к человеку, которого они вот-вот выставят со своего острова за отсутствие разума. На картине Джорджа Стаббса
[177] «Кобылы и жеребята» лошадь с предостережением смотрит на другую лошадь, слишком сильно приблизившуюся к ее жеребенку, а мирные кони Франца Марка часто наполовину прикрывают глаза, создавая воистину необыкновенный эффект. Проходя по созданной в начале XVIII века венской конюшне принца Евгения Савойского, знаменитого полководца Священной Римской империи, успешно применявшего конницу в войне с турками, я отметила, что его любимые лошади пили воду из мраморных поилок, a посмотрев на потолок, обнаружила мраморные головы коней, благосклонно взиравшие на меня. Мне захотелось понять, отчего эти лошади показались мне такими добрыми. А потом поняла, что художник наделил их невозможно большими глазами, сдвинув их вперед так, что лошадиные физиономии обрели почти человеческий облик. Они напомнили мне херувимов из Сикстинской капеллы. Такие кони бесспорно представляют собой дар богов. Кто не полюбит подобных животных?
* * *
Однако глаза перволошадей никак нельзя было назвать «добрыми». На самом деле они были больше похожи на глаза грызунов и располагались гораздо ближе к носу. Желая еще раз поразмыслить об эволюции лошадиных глаз, я вернулась в Американский музей естественной истории, где палеонтолог Мэтью Мильбахлер снова принялся терпеливо извлекать все новые и новые кости из шкафов, в которых они хранятся. Экспозиция в открытой для публики части музея успела несколько раз перемениться с момента моей последней встречи с Мильбахлером, однако эти задние комнаты оставались в точности такими, какими были прежде. Пахло, как и раньше, пылью и вечностью.
На сей раз Мильбахлер провел меня прямо в отдел ныне существующих млекопитающих и достал черепа современных представителей рода Equus, к которому относятся лошадь, равнинная зебра, горная зебра, онагр (находящийся в опасности вид, проживающий в некоторых местах аравийской и азиатских пустынь), осел и лошадь Пржевальского – причем все эти виды происходят от первоначального Equus simplicidens, жившего 4 млн лет назад.
Мы проверили положение глазницы в каждом из этих черепов. Возле смоляных ям Ла-Брея Эрик Скотт показывал мне извлеченный из смолы череп лошади и сравнивал его с черепом лошади современной чистокровной породы. Глаза скакового коня были в большей степени обращены вперед, давая отличное бинокулярное зрение, что помешало бы в жизни на лоне дикой природы, так как коню было бы труднее заметить подкрадывающихся сзади хищников. На древнем черепе из Ла-Брея, напротив, глазницы были раздвинуты дальше друг от друга. Обладатель этого черепа не мог похвастаться отличным бинокулярным зрением, однако вполне мог одним глазком поглядывать на горизонт, выискивая потенциальную опасность, но не отрываясь при этом от еды. Нас интересовало, не проявятся ли подобные различия при переходе от вида к виду, но мы не сумели заметить ничего такого.
Затем мы попытались определить ход процесса изменения положения лошадиных глаз во времени и вернулись для этого на 56 млн лет назад, перейдя в палеонтологический отдел музея. Возможности для исследования там потрясающие. Путешествие из голоцена назад в эоцен оказалось довольно продолжительным. Из залов длиной в городские кварталы Нью-Йорка мы попадали в просторные колодцы лестниц, пропахших полуторавековым настоем исследовательского духа, проходили сквозь тяжелые противопожарные двери, чтобы наконец вернуться на то самое место, где я впервые познакомилась с Мильбахлером, – в мрачное помещение, в котором хранились ископаемые останки лошадей.
Мильбахлер снова достал черепа – на сей раз нескольких давно вымерших видов лошадей. Он выстроил эволюционное древо из конских голов, разложив их на длинном столе, подобном тем, которые можно увидеть в школьном кафетерии.
В самом основании родословного древа находились перволошади; от основания расходились ветви, показывавшие, как много различных эволюционных решений пришлось принять лошадям за все время своего существования на Земле.
Эволюция лошадей стала для меня очевидной. Конечно, мне уже не раз приходилось видеть эволюционное древо лошадей в научных публикациях (см. рис. 10), однако сейчас передо мной находилась подлинная картина, отражавшая изменение лошадиных черепов за десятки миллионов лет. В то время как челюсти лошадей, содержащие минерализованные зубы, – частые находки во всем Северном полушарии, полные черепа из-за своей хрупкости встречаются гораздо реже. Как сказал мне Мильбахлер, челюсти животных сохраняются намного чаще благодаря тому, что зубы более прочны и, как клей, предохраняют челюсти от разрушения. А вот плоские кости черепной коробки ломаются легко, и потому их труднее найти.
Рассматривая выстроенное Мильбахлером древо черепов, я вновь вспомнила о болезненном и тревожном Чарльзе Дарвине, который боялся публиковать свои книги. Вполне возможно, что если бы Дарвин имел возможность видеть то, что видели мы в тот день, желудок не так часто беспокоил бы его и позволил бы пореже ездить на дорогие курорты.
Рис. 10.Эволюционное древо семейства лошадиных, демонстрирующее изменения в географическом положении, питании и размере тела за последние 56 млн лет. Источник –MacFadden Bruce J. Fossil Horses –Evidence for Evolution. Science 307 (2005). P. 1728–1730.
© AAAS
Указав на череп перволошади, Мильбахлер сказал: «Это животное, по-видимому, вело ночной образ жизни. Для своего размера у него слишком большие глаза. – После чего, указав на непонятные вмятины под глазницами лежавшего на столе черепа, он продолжил: – Они называются “подглазничными ямками”. Современные лошади их не имеют».– «А зачем они нужны?» – спросила я. «Мы этого не знаем, – ответил он, – это большая тайна».
