– В «Старую ратушу» в Чертси. Он воображал, что облагодетельствовал меня, привезя в такое крутое заведение, и был немного удивлен, когда тамошний персонал поздоровался со мной.
– А, и ему это не понравилось?
– Нет, не понравилось, и боюсь, задало тон всему вечеру. – Я вздохнула и решила пойти напролом. – Ты не против, если мы вообще не будем об этом говорить?
– Конечно, не против, но… – начала было мама, но послышался глухой удар – это папа пнул ее под столом. – Нет. Совершенно. Это не наше дело. – Внезапно она проявила живейший интерес к своему завтраку. Папа быстро подмигнул мне, и я вздохнула с облегчением.
– Сегодня утром я собираюсь пойти в Уолтон, – сказала я, ставя тарелку в посудомоечную машину. И слишком поздно осознала, что это не очень-то разумное замечание.
– О, замечательно, – заявила мама. – Мне как раз нужно кое-что купить, так что, если хочешь, мы тебя подвезем. Заодно попрактикуешься в езде по многоуровневой парковке.
– Э-э, собственно говоря, я не планировала ничего покупать. Мне просто хочется немного побыть одной. – Мысленно я виновато сжалась, увидев, как они переглянулись. – Нет, со мной все в порядке, просто хочется прогуляться по берегу реки, только и всего. Пожалуйста, не делайте из этого трагедию. – Я захлопнула крышку посудомоечной машины и быстро вышла из кухни, чтобы они, чего доброго, не начали извиняться. Торопливо засунув самое нужное в маленький рюкзак, я сбежала по лестнице вниз. К этому времени мама и папа уже были в саду. На стоящей в кухне доске для записей я быстро нацарапала им записку, в которой сообщила, что обедать не приду: мне хотелось обеспечить себе побольше времени для беседы с Кэллумом.
Я двинулась по дороге, достав из рюкзака наушники для мобильника и надев их. Засовывая конец провода с вилкой в задний карман джинсов, я услышала смех Кэллума.
– Отличная мысль!
– Мне совершенно не хочется, чтобы люди думали, будто я свихнулась и иду по улице, разговаривая сама с собой.
– Правильно. Мне бы и самому не хотелось, чтобы тебя увезли в дурдом.
Его голос иногда прерывался, как будто он говорил в микрофон, но периодически отворачивался в сторону. Я старалась все время идти в одном и том же темпе, но делать это оказалось труднее, чем я думала. Покалывание в моей руке то появлялось, то исчезало.
Мы шли вдоль магистрали мимо полей, на которых выращивали кориандр, потом вдоль лебединого заказника. Лебеди вели себя очень странно, они издавали резкие крики и шипели на меня – а ведь обычно они не обращали на прохожих ни малейшего внимания.
– А куда мы, собственно, идем? – спросил он после того, как мы в быстром темпе прошагали где-то минут двадцать.
– Сейчас мы повернем, перейдем через мост, а дальше начнется прелестная пешеходная дорожка, идущая вдоль Темзы от Уолтона до Хэмптон-корта. Прогулка вокруг излучины и возвращение обратно по другому берегу должны занять несколько часов, особенно если мы на какое-то время сделаем остановку.
– Похоже, мне никуда не уйти от реки, – вздохнул он.
Я резко остановилась.
– Прости меня, пожалуйста, – я совсем забыла, что вчера ты сказал, что не любишь Темзу. Мы можем пойти куда-нибудь еще.
Последовала пауза, затем покалывание вдруг возобновилось, и голос в моей голове довольно громко сказал: – «…не останавливайся так резко без предупреждения. За это время я уже успел пройти полдороги».
Я невольно захихикала при мысли о том, как он шагает без меня.
– Извини. – Я с трудом удержалась от улыбки. – Я забылась.
Я вынула из кармана зеркальце и посмотрела на отражение. Волосы слегка ерошил легкий ветерок, но его слова вывели меня из грез:
– Ты что-то говорила, когда так внезапно остановилась?
– Ах да. Я и забыла, что находиться у Темзы тебе не с руки. Если мы сейчас повернем назад, то сможем пройти по полю для гольфа. Там будет лучше?
– Нет, пусть будет река. В моей истории она играет большую роль, так что мы вполне можем оставаться с ней рядом.
Мы двинулись, перешли Уолтонский мост и оказались вдали от автомагистралей на пешеходной дорожке, идущей по берегу. Вскоре стало очевидно, что хотя я и не могу видеть Кэллума кроме как в отражении, другие существа могут видеть его и без зеркал. Все собаки, утки и прочие птицы, попадавшиеся на нашем пути, похоже, были от него без ума: теперь я больше не удивлялась, что лебеди в заказнике так разволновались. Кэллуму то и дело приходилось отгонять с нашего пути различных животных, поскольку на меня они не обращали никакого внимания.
– Почему ты так им нравишься? – спросила я после того, как хозяин с трудом оттащил от Кэллума особо восторженного спаниеля.
– Сам не знаю, но они часто ведут себя таким образом.
– Возможно, нам лучше сойти с главной пешеходной тропы, тогда не придется иметь дело с таким количеством четвероногих и пернатых, – предложила я. – Если пройти вон по тому мостику впереди, сможем посидеть на острове Санбери Лок.
По правде говоря, у меня руки чесались снова достать из кармана зеркальце. Говорить с ним, как будто его голос звучит из наушников, было совсем неплохо, но впечатление будет в разы лучше, если я еще и смогу на него смотреть.
Остров Санбери Лок был замечательным местечком, если у тебя появлялась охота побыть в тишине и покое. Это длинный узкий остров, до которого можно было добраться только по пешеходному мостику, проходящему над частной плотиной с водосливом. В детстве мы часто приходили сюда, чтобы побегать вокруг лодочных сараев и поиграть в прятки в здешнем лесу. Большинство построек здесь оказались частной собственностью, но это отнюдь не мешало нам шнырять туда-сюда. Сегодня было воскресенье, так что предприятия малого бизнеса, размещающиеся в лодочных сараях, не работали, и поскольку с другого берега сюда не добраться, я полагала, что здесь будет царить тишина.
Мы прошли по пешеходному мостику и нашли тихую поляну, с которой открывался хороший вид на реку. На обоих берегах Темзы и вокруг нас на воде царила суета, но на острове было мирно и покойно. Я поискала в рюкзачке бутылку воды и, подняв глаза, увидела, что вокруг сидит примерно дюжина маленьких птичек. Я почувствовала себя как диснеевская Белоснежка.
– Знаешь, в каком-то смысле именно это в наибольшей степени и есть самое пугающее и чудное, – сказала я, взмахом свободной руки показывая на птичек.
– Я понимаю, это кажется немного странным. В Лондоне подобные вещи случаются реже. Наверное, к нам уже привыкли все городские голуби.
Мороз продрал меня по спине, но я постаралась говорить спокойно:
– Нас? – спросила я. – Значит, ты не один?
– Нет… Я провожу довольно много времени с моей сестрой Кэтрин.
Сестра. По своему опыту я знала, что с сестрами бывает нелегко иметь дело, но, по крайней мере, сестра – это не подружка.
