– Вы что-то потеряли, доктор Лак? Я могу вам помочь? – Она вскочила со своего стула, радуясь возможности оказать мужчине услугу.
– Спасибо, Пенни. Я только что где-то посеял свою записную книжку, а палатный обход должен начаться с минуты на минуту. Срочно нужна информация по больной с амнезией на двенадцатой койке. У вас есть хоть какие-то записи? На вчерашнем обходе меня не было, и мне совсем не хотелось бы, чтобы кто-то увидел, как я получаю данные от сестры перед визитом консультанта. – Молодой медик рассеянно запустил пальцы в волосы, взъерошив их.
Пенни улыбнулась.
– Разумеется, доктор Лак. Вы хотели бы узнать всю предысторию? – Она старалась говорить максимально деловито. Мужчина кивнул, держа наготове ручку.
Пенни пробежала глазами свои записи.
– Три дня назад ее выловили из Темзы возле моста Блэкфрайерз, она была без сознания. У нее только одно видимое повреждение – круговой ожог на запястье. Все показатели жизненно важных функций в норме. Хотя ее и выловили из реки, воды в легких было на удивление мало. Я хочу сказать, что физическое состояние вполне нормально…
Ей сделали анализ на токсины, но ничего не нашли. У нее нет никаких особых примет, если не считать ожога, и при ней не было найдено ни документов, ни каких-либо вещей.
Вчера она пришла в сознание, и некоторое время нам казалось, что придется перевести ее в психиатрическое отделение. Она не переставая кричала и ругалась, пока мы совсем уже было не приготовились вколоть ей успокоительное. Но тут она вдруг успокоилась сама, но когда мы попытались с ней поговорить, это ничего не дало. Ее воспоминания носят весьма фрагментарный характер. Вчера она целый день кричала, что должна была умереть, и обрушивалась с бранью на какого-то Кэллума, который, по ее словам, виноват во всем, но даже успокоившись, не смогла – или же не захотела – дать нам хотя бы какую-то информацию относительно того, кто она такая. Начиная со второй половины дня она просто лежит, уставившись в потолок.
Доктор Лак поднял глаза от своих рукописных заметок.
– Ее смотрел психиатр?
– Мы запросили консультацию, но пока никто не приходил.
– Великолепно. Только этого мне не хватало – пациентки с амнезией и склонностью к суициду. – Он откинулся на спинку стула и вытянул перед собой длинные ноги.
– Правда, сегодня же, во второй половине дня, несколько позднее, в ее состоянии наступило некоторое улучшение, – добавила Пенни, довольная тем, что может сообщить врачу новую информацию. – Думаю, она, возможно, начинает что-то вспоминать. Я открыла окно возле ее койки, чтобы впустить в палату свежий воздух, и стал слышен звон колоколов. Она внезапно проснулась и вполне здраво спросила меня, что это за церковь. «Собор Святого Павла, – ответила я. – Вы там когда-нибудь бывали?»
Она немного помолчала, а потом сказала: «Кэтрин. Я Кэтрин».
Благодарственное слово
Я никогда бы не написала эту книгу, если бы у меня не было источника вдохновения в лице Джейка и Элли, моих детей. Я также должна поблагодарить моего друга и коллегу Клайва Шугарса, который познакомил меня именно с тем человеком, который был мне нужен, и выразить благодарность Хайне, Джуду и Рут за то, что они поддерживали и подстегивали меня, а также сказать спасибо Мег за то, что всегда была и остается моей надеждой. Кейт и все в издательстве «Ноузи Кроу» направляли и вдохновляли меня в моей работе и вообще были постоянным источником положительных эмоций, пока я совершала это неожиданное творческое путешествие, и я получаю немалое удовольствие от участия в их новом смелом начинании. Моя мать оказывала неизменную поддержку, и она же подарила мне рисунок, на котором мой отец изобразил собор Святого Павла и который стал для меня самым ценным достоянием. Спасибо, мама.
Но более всего мне хотелось бы поблагодарить моего мужа, Пита, за то, что он всегда был рядом, за то, что он дал мне время и – что было труднее всего – за то, что был откровенен в своих оценках. Без него эта книга была бы уже не той.
