Собравшись, Адриан взял ее руку, как тогда на празднике, и повернул ладонью вверх. Он начал рисовать, не задумываясь о том, что рисует, просто позволив руке изобразить, что первым придет на ум.
А на ум ему пришел динозавр. Крохотный велоцираптор, ростом с ее большой палец.
Сравнительно небольшой, но поразительно свирепый.
Закончив свой торопливый набросок, Адриан заглянул в лицо Нове, но она поедала глазами существо на ладони.
– Какой он милый! – прошептала она.
Адриан перевел дух.
– Ну, что ж, – пробормотал он, проводя подушечкой большого пальца над рисунком.
Оживший динозаврик зарычал, отклеился от ладони Новы и, покачиваясь, встал на лапы. Он закрутил головой, будто в поисках добычи.
– Это хороший динозавр, – сказал Адриан, заметив, что улыбается, – Я почти уверен.
Нова явно расслабилась, глядя, как существо карабкается на ее безымянный палец. Нагнувшись, динозавр пощипал ее за палец, но явно не причинил ей боли.
– Ладно, – выдохнула она. Потом повторила. – Ладно. Ты в порядке. Возможно, и я тоже.
Адриан не знал, что на это сказать. Он до сих пор не знал, долго ли Нова пробыла в карантине.
Динозавр соскочил с ладони Новы на перила и припустил бежать в сторону лестницы. Адриану стало интересно, хорошо ли у него развито обоняние – возможно, он уже учуял упавшие сэндвичи.
– Адриан?
Он встретился с ней взглядом.
– От кого он перенял телекинез?
– Телекинез?
– Макс. Он левитировал. Он был… очень силен.
Адриан уставился на нее.
– Макс? Силен?
– Он поднял в воздух порядка шестидесяти зданий – и парил сам. Ты знаешь, насколько это редкая способность?
– Я… да, – сказал он. – Но Макс не… он может только… – Адриан смолк. Он наблюдал только, как Макс силой мысли поднимал одну вещь, да и то с горем пополам. – Ты уверена?
Нова раздраженно посмотрела на него.
– Я уверена.
Адриан ссутулился. По выражению лица Новы было понятно, что она точно знает, что видела, и у него не было повода в этом сомневаться.
А кроме того, он совершенно точно знал, откуда у Макса эта сверхспособность.
Но было совершенно непостижимо, почему Макс скрывал от него эту свою силу.
– Адриан? – окликнула Нова настойчивее.
Адриан сглотнул.
– Ас Анархия, – сказал он. – Он забрал эту силу у Аса Анархии.
Глава тридцать четвертая
Нова томилась в постели в медицинском крыле уже девять часов, и ее это совсем не радовало. Спать ей не хотелось абсолютно. Но целители стояли на свое: лучше подержать ее под наблюдением хотя бы сутки, а в идеале трое суток, чтобы увидеть, не появились ли у нее какие-либо после контакта с Максом.
Когда ей об этом сказали в первый раз, она засмеялась. Семьдесят два часа? Торчать здесь, в постели? Без сна? При том, что занять себя совершенно нечем, если не считать стопки «Гатлонской Газеты» и телевизора, по которому в основном показывали новости – сплошную критику поведения Отступников в ситуации с библиотекой? При том, что никто даже не позаботился поместить ее в отдельную палату?
Ну уж нет.
Нова твердила, что чувствует себя отлично, но на нее продолжали давить, повторяя, что до сих пор не проверили, не ослаблены ли ее способности. Даже если она сейчас чувствует себя бодрой и энергичной, это может объясняться действием адреналина и тем, что ее биологические часы проходят перестройку. Почти все люди прекрасно себя чувствуют в час дня, и очень многие могут продержаться без сна сутки-другие, но потом организм все равно потребует отдыха. Сейчас пока еще слишком рано делать выводы о том, осталась Нова Одаренной или нет.
Хотя Нова понимала их логику, ей от этого было не легче. Только бы выбраться отсюда – а там она бы села в любой городской автобус и в пять минут проверила другую свою силу, погрузив в сон какого-нибудь ничего не подозревающего пассажира. Так она сразу бы узнала, сохранила ли все свои сверхспособности. Это было бы куда более действенно, чем сложа руки сидеть взаперти.
Самое обидное, что Адриану не пришлось лежать на больничной койке. Объясняли это тем, что он уже продемонстрировал свою способность, но Нова подозревала, что некоторые послабления объяснялись тем, что он, понимаете ли, Адриан Эверхарт.
Ворча про себя, Нова в очередной раз просматривала газетные заголовки, в поисках того, что, возможно пропустила раньше, но теперь от скуки могла бы почитать. Вдруг ее внимание привлек стук.
В ногах ее кровати стояла Данаида. Это она постучала в металлическую рамку, на которой висели огораживающие кровать занавески.
– Привет, – поздоровалась она с легкой неуверенной улыбкой. – Я слышала, что случилось прошлой ночью. Вот, решила принести гостинцев.
Она держала бумажный пакет.
Нова уставилась на нее. Она смотрела долго. Дольше, чем позволяла вежливость. Ей казалось, что здесь какой-то подвох. До сих пор они с Данной пересекались только в тренировочном зале, и Нова так и не поняла, понравилась ли она Данне и доверяет ли та ей.
Наконец она неохотно села, опершись на подушки. Недоверчиво посмотрела на пакет.
– Спасибо?
Данна засмеялась и, подойдя ближе, плюхнула пакет на кровать в ногах у Новы.
– Тут кормят не ужасно, но и не сказать, чтобы шикарно. Руби меня всю дорогу подкармливала, вот я и решила передать эстафету. – Она принялась рыться в пакете, вытряхивая на одеяло свертки. – Я не знала, что ты любишь, сладкое, соленое или вообще что-то другое, вот и притащила всего понемногу. Соленые крендельки, шоколад, сухофрукты – на случай, если это твое. А самое главное – чтиво. Потому что, если читать только «Газету», помрешь со скуки.
Сунув руку в пакет поглубже, Данна извлекла четыре книжки в бумажных обложках, мятых, затертых, явно зачитанных и любимых.
– Один триллер, один любовный роман, одна научно-популярная, – она помахала книгой с военным кораблем на обложке, – на случай, если ты любишь историю. Это папина. Я, честно говоря, не знаю, хорошая она или так себе. А вот эта – моя самая любимая.
На обложке последней книги была женщина в доспехах верхом на драконе.
– Не обращай внимания на дурацкую обложку. История просто гениальная.
Она сложила книжки на столик у кровати Новы.
– Спасибо, – повторила Нова, не понимая, как ей относиться к этой демонстрации великодушия. – Ты уже окончательно выздоровела?
Данна потерла бок. Под формой Нова разглядела небольшое утолщение в районе ребер – видимо, она все еще носила повязку.
