Что-то в туннелях они много что разрешили…
На лице Адриана было написано раздражение, но Нова могла поклясться, что причина не в ней.
– Совет непреклонен, когда дело касается соблюдения законов. Знаешь, в Век Анархии они шли на все, чтобы искоренить насилие и преступность, которые тогда цвели пышным цветом. Но сейчас другое время, и они пытаются восстановить правовую систему, такую, как была когда-то. По-моему, они боятся, что если уж мы сами начнем нарушать законы, остальные решат, что им и подавно все позволено.
– Хочешь сказать, что люди будут не в восторге от их лицемерия? Я в шоке.
– Да я понимаю, – Адриан посмотрел куда-то в потолок, вскользь улыбнувшись на ее слова, – Они рассуждают здраво. Но получается, что в ситуациях вроде этой у нас связаны руки. Но как знать? Может уже сегодня ночью мы найдем что-то такое, что позволит начать разрабатывать Кронина.
– Во время нашего наблюдения, – уточнила Нова, – За публичной библиотекой.
– Точно, – кивнул Адриан. Двери лифта открылись, и он подвел ее к шкафчикам, где она оставила свою одежду. – К счастью, у нас есть Отступница, которая не нуждается в сне.
– Да, к счастью для вас, – она подхватила сумку, утром нарисованную Адрианом, и перебросила через плечо.
У него слегка вытянулось лицо.
– Я знаю, звучит не слишком увлекательно, а твои таланты явно достойны лучшего применения…
Нова расхохоталась.
– Да все нормально. Я не огорчаюсь. Наоборот, скорее немного расслабилась.
И это было правдой, хотя Нова не стала бы открывать Адриану истинную причину этого.
С таким заданием она могла справиться. Оно позволяло ей легко играть роль ответственной и прилежной Отступницы, не говоря и не делая при этом ничего, что могло бы повредить Кронину – всегдашнему союзнику Анархистов. Если на то пошло, она даже могла бы попытаться пустить Отступников по ложному следу – спасая его и себя.
– Хорошо, – сказал Адриан, – Тогда увидимся завтра.
Сжав губы, она кивнула.
– Отлично. Точно. Ну… эээ, увидимся, – она направился обратно к лифтам, – Да, спасибо за экскурсию.
Не успела девушка войти в лифт, как он ее окликнул.
– Нова?
Нова обернулась.
– Как браслет, держится?
Она выдержала взгляд Адриана и будто заново почувствовала, как он берет ее за руку, нежное прикосновение маркера к коже и частое биение пульса на запястье.
Она потрясла рукой, чтобы ощутить прикосновение металла, чуть повыше манжета форменной куртки.
– Пока не сломался.
Адриан поправил очки, и на миг ей показалось, что он смущен.
– Дай знать, если тебе вдруг понадобится что-то… нарисовать. Идет?
Двери лифта закрылись раньше, чем Нова придумала ответ. Кабина поехала вниз, а она поднесла к глазам руку, в сотый, наверное, раз любуясь застежкой браслета. Точно воспроизведенные детали, чуть заметная разница в цвете. Он нарисовал застежку действующей, так что ее можно было расстегнуть и снять браслет, хотя Нова никогда этого и не делала.
Перевернув браслет, она вгляделась на углубление, куда отец вставил бы камень, успей он закончить работу. Но сейчас девушка не видела ни браслета, ни цепочки.
Нова лихорадочно вспоминала последние несколько часов, пытаясь разораться во всем, что узнала, определить, что из этого важно и как добывать информацию в дальнейшем. Лифт спустился на первый этаж. Она прошла по вестибюлю и вышла на улицу, продолжая перебирать в памяти события сегодняшнего дня.
Подземный зал для тренировок, полный могущественных врагов.
Женщину в защитном костюме, берущую образцы крови и мальчишки, которого называли опасным и ценным.
Двух членов Совета, идущих по вестибюлю с беззаботным смехом, будто ничто в мире их не волновало.
Адриана, все время такого уверенного – и вдруг этот намек на его смущение, когда уже закрывались двери лифта.
Отойдя на приличное расстояние от штаба, Нова начала чувствовать на себе взгляды. Не так часто можно было увидеть Отступника в городе, так что люди останавливались и глазели ей вслед, а туристы даже фотографировали. Не все реагировали одинаково – были в толпе и ненавистники Одаренных, на нее смотрели с презрением, кто-то отводил глаза со страхом или неприязнью.
Так или иначе, восторг она вызывала или отвращение, Нова уже мечтала очутиться дома и избавиться от формы как можно скорее.
Она не Отступница.
Она – Кошмар и не любит быть у всех на виду.
Глава двадцатая
Угол Восточной Девяносто четвертой и Вэллоуридж оказался даже еще более дрянным и захудалым местом, чем предполагала Нова. И от того, что Отступники считали эту дыру ее домом, ее не распирала гордость. Это ее раздражало – если уж пришлось подыскать подставное жилье, неужели эта Милли не могла подобрать что-то посимпатичней? Хотя бы один из заброшенных особняков в пригороде или квартирку в хорошем доме с видом на море, или, в самом крайнем случае, место, которое не так напоминало бы трущобы на грани сноса?
Дом, который Нова Маклейн якобы занимала вместе со своим дядюшкой, оказался тесной конурой, втиснутой в ряд между двумя такими же хибарами с облезающей краской на оконных рамах и крохотными палисадниками сплошь в сорняках и траве по пояс. Дождевые стоки забиты мусором, на ступеньках ее крыльца пустые бутылки из-под пива, а к стене привалена старая автомобильная шина. Оконное стекло на втором этаже как будто пробито пулей, а в паре соседних домов двери и окна забиты досками.
Стоя на тротуаре, Нова осматривала улицу – граффити на стенах, машины на кирпичах вместо колес. И такая тишина кругом, что она засомневалась – да живет ли тут хоть кто-нибудь. Если и жили, то совсем не заботились о своем жилище.
Они хотя бы живут при свете дня, шепнул голосок на задворках ее сознания.
Нова рассердилась на свой мозг, который помешал ей дальше критиковать район, но хорошенько подумала и перестала злиться.
Вообще-то, у солнечного света есть свои достоинства.
А ночью будут видны звезды.
Она поднялась на крыльцо, переступив через пивные бутылки. На позеленевшей от старости медной табличке было выгравировано единственное слово: МАКЛЕЙН.
Первый признак того, что фальшивое имя Новы имеет привязку к реальному миру. Это расходилось со словами Милли, и Нова невольно задумалась о том, что же случилось с настоящими Маклейнами.
Надавив на дверную ручку, Нова обнаружила, что дверь не заперта. За ней располагалась тесная комната, вся в паутине. К удивлению Новы комнатушка была обставлена – два старых кресла и телевизионная тумба, хотя ни телевизора, ни хотя бы радио на ней давно не было, на этом месте остался только толстый слой пыли. Когда-то комната была оклеена пестрыми обоями в цветочек, которые давно выцвели и облезли.
