Не понимая, отчего, Нова ощутила укол разочарования и лишь через минуту сообразила, что в глубине души ожидала услышать о банде Тараканов – той самой, которая уничтожила ее родных. Банде, которую вырезал Ас, отомстив за них. Они были одной из самых больших и влиятельных банд в Гатлоне, так что неудивительно, если бы именно они оказались мучителями родных Руби. Говорили даже, что свое название они получили от самих Отступников, один из которых заметил, что сколько бы они ни уничтожили мерзавцев, избавиться от них никак не удается.
В сердце у Новы шевельнулась крохотная, слабая надежда, что у нее и Руби мог оказаться общий, давно уже мертвый враг.
Подтянув коленки к груди, она обняла их руками.
Что за идиотское желание.
– К тому времени у нас уже почти ничего не осталось, – сказала Руби. – Все, что имело хоть какую-то ценность, давно обменяли. Но злодеи все равно начали крушить дом. Пока они угрожали папе, я метнулась вниз, к камину и вынула рубины – теперь, задним числом я понимаю, какая это была глупость. Ведь грабители могли их там и не найти. Но мне было четыре года, так что я вообще понимала? А потом… – она вздохнула, как будто подходя к самой болезненной части рассказа, – я засунула их все в рот и проглотила.
– Ну и ну, – заметила Нова.
– Одним махом, – Руби показала, как забрасывает горсть рубинов и рот и глотает их – вышло похоже на то, как она только что ела мармеладки. – До сих пор не пойму, что меня заставило так поступить. Видно, уж слишком невыносимо было представлять, как Шакалы уходят отсюда, забрав последнее. Беда в том, что один из Шакалов меня засек, сгреб и стал требовать, чтобы я вернула камушки. Выкашляла или вытошнила их. Но я этого не сделала. Тогда… – и впервые с начала рассказала лицо Руби потемнело от гнева. – Он ударил меня ножом.
Нова слушала, затаив дыхание.
– Сначала в руку, – продолжала Руби и посмотрела на свою перевязку, – Два раза в грудь. Один раз вот сюда.
Она показала на живот.
– Я поняла, что он меня убьет. Но тут… вот здесь… – она начала разматывать бинт, и Нова увидела глубокую и, несомненно, совершенно свежую рану. Как только повязка была снята, порез начал кровоточить, алые капли стекали и собирались в локтевой впадине, струились дальше, к пальцам.
Пока…
С раскрытым ртом Нова наклонилась над раной и, как завороженная, смотрела, как кровь начала твердеть, превращаясь в острые, симметричные кристаллы, торчащие во все стороны.
– Не знаю, что это было, – сказала Руби, – но у меня появились силы сопротивляться. Я сорвала маску Шакала и ударила его в глаз.
Нова слушала, затаив дыхание.
– Теперь-то я и сама удивляюсь своей смелости, – добавила Руби, – но запомнился мне только охвативший меня ужас. Я действовала, скорее, повинуясь инстинкту, чем разуму. Но сработало же! Шакалы удрали и больше не возвращались.
Руби отодрала кристаллы от пореза и небрежно зашвырнула в угол, в кучу мусора и бумаг.
– С тех пор моя кровь превращается в рубины. На свежих порезах они тоже образуются, но эти ранки затягиваются очень быстро. А вот места, куда он меня ударил… – она снова туго перевязала руку, – Они не перестают кровоточить. Никогда не заживают.
Нова ошеломленно посмотрела на кристаллы на полу, потом на Руби.
– А твой псевдоним откуда? – спросила она. – Дымовой Щит, Скетч, с этим все понятно, и Красную я тоже понимаю, но… Убийца?
Руби просияла.
– А это придумали мои братцы. Это у нас с ними была такая шутка. В детстве мы играли в супергероев – как все, правда же?
Нова промолчала.
– Вот они и придумали имена для каждого из нас. Джейд был Зеленой Машиной, Стерлинг – Серебряной Змеей, а я стала Красной Убийцей.
Нова не могла оторвать глаз от камня, висящего на запястье у Руби. Она до сих пор помнила прикосновение рубинового кинжала, прижатого к горлу.
– Так значит, ты… никогда?…
– Что? Никого не убивала? – Руби хохотнула, – Да как-то не случилось пока. – Но тут же посерьезнела. – Но я могу убить. Если придется.
– Но это всегда крайняя мера, – добавил Адриан.
– Поправьте меня, если ошибаюсь, – заговорила Нова, зная, что не ошибается. – Разве Отступники не убивали людей налево и направо? Раньше, в Век Анархии, много рассказывали об их расправах с членами злодейских банд.
– Новые законы, – ответил Адриан. – Новые правила. Мы должны задержать преступника, взять его под стражу как можно более мирно, по возможности избегая излишнего насилия.
Нова только ахнула про себя. Это звучало так… так наивно по сравнению с тем, чему ее учили всю ее жизнь. Побеждает сильнейший. Око за око. Если кто-то причинил тебе зло или отнял твое, прими меры, чтобы это не повторилось.
Нередко это означало убийство того, кто причинил тебе зло.
На совести любого Анархиста были бесчисленные смерти. Ей помнилось, как вечерами напролет они сидели, обсуждая самые жестокие убийства, совершенные ими. Похвалялись ими. Смеялись. Когда они разрабатывали план покушения на Капитана Хрома, Лерой шутил, что надо будет потом устроить вечеринку в честь первого убийства Новы.
Первого.
Потому что все они были уверены, что список будет продолжен. И сама Нова была в этом уверена.
Так почему же сейчас ей вдруг стало не по себе от этой мысли? Потому что она провалила задание? Или по какой-то другой причине?
– Эй, народ, – Оскар прижал ладонь к оконному стеклу. – Дверь черного хода открылась.
Все вскочили на ноги – даже Нова, забыв на миг, что меньше всего на свете она бы хотела, чтобы Отступники заметили что-то подозрительное. Но, когда все они сгрудились вокруг Оскара, то оказалось, что это просто девушка с мусорным мешком, который она понесла к ближайшему контейнеру.
Нова узнала Нарциссу, внучку Джина Кронина, но остальные понятия не имели, кто это такая.
Выбросив мусор, Нарцисса захлопнула крышку бака и, отряхнув руки о штаны, вернулась в библиотеку.
Оскар недовольно заворчал.
– Ложная тревога.
– Может, покопаемся в мусоре? – предложила Руби. – Вы не думаете, что они могут избавляться от изобличающих улик.
Адриан задумался.
– Возможно, но сперва поглядим, что покажет сегодняшнее наблюдение.
Нова покосилась на него краем глаза. Уж не задумал ли он подбросить ложную улику в контейнер?
– Моя очередь, – объявила Руби, пихая Оскара в плечо, пока Нова с Адрианом снова рассаживались на покрывале. – Мне скучно.
– О да, зато здесь обалдеть как интересно, – беззлобно огрызнулся Оскар, но уступил место у окна. Опустившись на покрывало, он растянулся на подушках.
