Когда прозвучали колокола, оповещающие о начале ужина, она осталась искать ответ на загадку, но ее мысли возвращались к Трику. Мия гадала, как он там справляется в комнате масок ткачихи. Среди аколитов бушевали эмоции; она это ощущала. Соперничество становилось все более напряженным, равно как и усиливались их чувства. Мие казалось, будто мир звучал громче, все приобретало большее значение. Она понятия не имела, что принесет следующая перемена. Мия не любила Трика. Любовь – это глупость. Дурачество. Ей не место в этих стенах или ее мире, и она это знала.
Но в душе девушка надеялась, что сегодня вечером она не будет одна…
Мия часами ждала в темноте. В животе порхали бабочки. Она гадала, все ли с ним в порядке. Как он будет выглядеть, когда каракули ненависти сотрут с его лица. Кем он окажется в итоге.
Ожидала стука в дверь. Час за часом.
– …Ты уверена насчет этого?..
– Уверена.
– …Мне просто интересно, знаешь ли…
– Я знаю, что делаю.
Но сон прибыл раньше юноши.
Мия проснулась посреди ночи в темноте, глаза с трепетом открылись после отдыха без сновидений. Как долго она дремала? Который сейчас час?..
И тут прозвучал он. Тихий звук, который разбудил в ней бабочек.
Стук, стук.
Мия скатилась с кровати, накидывая шелковый халат поверх сорочки. Сердце билось о ребра. Босые ноги мерзли от прикосновений к каменному полу. Девушка добежала до двери, провернула ключ дрожащими руками и слегка приоткрыла ее. И там увидела юношу – просто силуэт в темноте, дреды обрамляли контуры его лица.
Мия молча отошла в сторону с пересохшими губами. Трик оглянулся на коридор, замерев на пороге. Если его поймают вне спальни после девятого удара, то это гарантированно закончится пытками ткачихи. Но Трик знал, что произойдет, если он войдет. Они оба знали. Вдох, который, казалось, длился вечность. Она наблюдала за ним из-под ресниц. И, наконец, тихий, как ее выдох, он вошел.
Мия коснулась аркимической лампы на столе, ожидая, когда тепло ее руки зажжет искру света внутри. Та замерцала, в стекле расцвело теплое желтое сияние. Юноша стоял у нее за спиной, она это чувствовала. Чувствовала его тень. Чувствовала его страх. Голод. И, затаив дыхание, Мия повернулась и посмотрела на его лицо.
Картинка, как она и говорила. Чернила исчезли, шрамы от зубов драка пропали, теперь на их месте была только гладкая безупречная кожа. Скулы очерчены сильнее, впадины под глазами расправились. Ради такой красоты девушка может собрать армию, истребить бога или демона. По крайней мере, эта девушка.
– Ткачиха знает свою работу, – подытожила Мия.
Трик потупил взгляд, стесняясь смотреть ей в глаза. От этого она не смогла сдержать улыбку.
– И как оно?
– Неплохо, – Трик пожал плечами. – В смысле, больно было так, будто в меня тыкали раскаленным железом, но потом – неплохо.
– Ты скучаешь по ним? Татуировкам?
– Она позволила их оставить.
Юноша кивнул на маленький стеклянный пузырек на кожаном шнурке, висевший на его шее. Мия увидела, что он наполнен блестящей черной жидкостью.
– Это?..
Трик кивнул.
– Все, что осталось от дедушкиных трудов.
Протянув руку, Мия провела пальцем по краю его воротника, слегка задевая кожу. Заметила, как участился пульс на шее юноши. Отвернулась, чтобы спрятать улыбку.
– Хочешь выпить?
Трик молча кивнул. Мия достала глиняные чашки, бутылку, которую украла во время одного из первых набегов в поисках безделушек из списка Маузера. Хотя виски ничего не стоило в соревновании шахида, Меркурио научил ее всегда прихватывать хорошую выпивку, если уж та попадалась на глаза.
Мия налила немного, предложила Трику чашку. Он чокнулся с ней и сразу же выпил. Мия снова налила.
– Присядешь?
Юноша осмотрел комнату, обнаружив стул возле комода.
– Тут только один стул, – заметил он.
Отвернувшись, девушка медленно сняла халат с плеч. Позволила ему расслабленно скользнуть на пол, после чего заползла на кровать, наслаждаясь ощущением от взгляда Трика, пожирающего ее тело. Поставила бутылку на тумбочку и устроилась на подушках, вытянув ноги и продолжая держать чашку в руке. В ожидании.
Трик подошел к кровати, беззвучно шагая по каменному полу. Двигаясь как волк с опущенной головой и принюхиваясь к ее запаху. Мия догадывалась, что он чует ее желание. Сердце колотилось в груди. Во рту пересохло, как в пустыне за стенами горы. Она снова глотнула золотого вина, наслаждаясь тем, как оно обжигало горло, словно дым. Трик сел на край матраса, не в силах оторвать от нее взгляд. Между ними потрескивало напряжение, отчего уголки ее губ поползли вверх. Мия чувствовала, как оно покалывало в ее пальцах. Пульсировало под кожей. Желание. Она желала его. А он желал ее. Между ними – никого и ничего.
Трик выпил залпом и скривился. Мия наблюдала, пока он глотал, как свет играет на его губах, на глубоких впадинах шеи, на сильной, безупречной линии подбородка.
– Еще?
Он кивнул. Молча. Девушка медленно поднялась и почувствовала, как бретелька сорочки сползает с плеча. Села, скрестив ноги, и шелк задрался до бедер. Наполнилась темным наслаждением, заметив, как его взгляд спускается по ее телу прямо к тени между ног. Мия встала на четвереньки и поползла по меховому одеялу, не отводя взгляда от юноши. Потянулась за чашкой в его руке, обвела пальцами ее край, а затем и его запястье. Пробежалась по его руке к плечу, наблюдая, как кожа юноши покрывается мурашками, и прислушиваясь к его неровному дыханию. Их лица были в сантиметре друг от друга.
Мия даже не знала, кто подался вперед первым. Он или она. Только то, что они столкнулись друг с другом. Глаза закрыты, жадный рот находит его, словно всегда знал дорогу. Теплая кожа, губы – еще теплее. Сильные руки и твердые мышцы. Его пальцы зарылись в ее волосы. Мия стянула с него рубашку, завозилась с поясом. Трик схватил ее сорочку в кулак и сорвал с тела, словно она Мие никогда и не понадобится.
Она толкнула Трика на спину, встала на четвереньки и села ему на лицо. В отчаянном желании вкусить его одновременно с тем, как он вкушает ее. Губы юноши оставили пламенную дорожку на внутренней части бедра, руки изучали нагую плоть и заставляли ее вздрагивать. Ахнув, Мия стянула его бриджи до колен, и в ту же секунду, как она взяла его в рот, она почувствовала, как пальцы Трика раздвигают ее губы в промежности. Застонав прямо с ним во рту, девушка ощутила ласку языка юноши и начала шептать мольбу, потерявшись в тенях над головой. Его пальцы, о Дочери, а его гладкий, огненный жар на языке… Губы Трика прижались к ее пульсирующему клитору. Издав стон, Мия активнее заработала рукой, провела языком вокруг головки и спустилась к самому низу. Желая большего. Желая всего.
