И закрыв глаза, Мия
шагнула
в тень
у своих ног
и вышла из тени
в его комнате.
Трик вытаращил глаза, когда из тьмы возникла девушка, волосы которой будто шевелились от невидимого ветра. Из его рукава скользнул нож, но замер в руке, когда Трик узнал гостью. Двеймерец покосился на закрытую дверь, в его глазах читался вопрос.
Мия скинула обувь с ног.
– Мия?
Стянула рубашку через голову.
– Ш-ш-ш, – прошептала она.
И вопросы в глазах Трика растворились.
Глава 29
Разрыв
Мия проснулась в его объятиях.
Забыв на секунду, где находится и что ждет впереди. Трик еще спал, его грудь медленно поднималась и опускалась. Мия недолго наблюдала за ним, и ее мысли начали мутнеть. Затем, подавшись вперед, она поцеловала его, словно в последний раз.
Девушка тайком вышла из комнаты, все еще в одежде с прошлой ночи. Перепрыгнула из тени в тень. Прислушалась к призрачному хору и звукам пробуждения Церкви. Возникла в Зале Надгробных Речей под статуей Наи. Взглянула в лицо самой Ночи.
– …Мальчишка…
Мия посмотрела на тень у своих ног. На не-глаза внутри нее.
– Что «мальчишка»?
– …Это не должно больше повториться, Мия…
Она повернулась к богине и медленно кивнула.
– Я знаю.
– …У вас нет будущего…
– Я знаю.
Мия пробежалась взглядом по безымянным склепам в стенах. Необозначенным могилам падших слуг Матери. Посмотрела на камень под своими ногами. Под подошвой ее ботинок находились тысячи жертв Церкви. Ей по-прежнему казалось странным, что после смерти от слуг Наи не оставалось даже имени, в то время как те, кого они забрали из этого мира, были увековечены в граните. Мия подумала о Резне в истинотьму. О десятках людей, погибших от ее руки. Об ослепляющем свете. Реме. Дуомо. Скаеве.
Маме.
Папе.
Когда все – кровь, кровь – это все.
Прозвенели утренние колокола, но Мия не двигалась с места.
Минуты проходили незаметно, но девушка продолжала смотреть.
Богиня смотрела в ответ. Безмолвная, как всегда.
– …с тобой все хорошо?..
Мия вздохнула. Медленно кивнула.
Все прекрасно.
Остальные аколиты уже собрались в Зале Песен – сытые и отдохнувшие. В кругу в центре комнаты стояли четыре Десницы в черных робах, одна держала в руке череп со срезанной макушкой, напоминающий человеческий. Рядом с ними высился шахид Солис, подняв слепые глаза к потолку. Мия прибыла одной из последних – ее медлительность превзошла только Эшлин, влетевшая в зал на последних секундах. Шахид песен обратил взор своих подернутых белизной глаз на девушку и скривил губы.
– Очень мило с твой стороны, что ты присоединилась к нам, аколит, – сказал он.
– Очень мило… находиться здесь с вами… – с трудом пропыхтела Эшлин.
– Боюсь, это ненадолго.
Повернувшись к другим аколитам, Солис объявил:
– Испытание по песням объявляется открытым. Я объясню правила всего один раз. Слушайте внимательно. Состязание будет на выбывание. Каждый из вас сразится в пяти поединках против пяти разных соперников. Каждый бой будет продолжаться до того момента, пока кто-нибудь из соперников не сдастся или не нанесет смертельный удар. Вещатель Адонай и ткачиха Мариэль любезно согласились оказать помощь в сегодняшних празднествах.
Солис кивнул на две фигуры, стоящие у стеллажа с мечами.
– Они как можно быстрее залечат любую рану, которая сделает вас недееспособными. Вы можете попросить их о помощи в любую секунду поединка, однако в этом случае вы выбываете из соревнования. Также если вы покинете круг во время боя – или вас принудят его покинуть, – это тоже зачтется как поражение. Под конец поединков на выбывание четыре аколита, которые наберут наибольшее количество побед, выйдут в финал. Любой проигрыш в финале приведет к выбыванию. Тот, кто выиграет последний поединок, станет победителем этого зала.
Слепой взгляд Солиса пробежался по присутствующим аколитам.
– Вопросы?
– Нас тринадцать, шахид, – заметил Марцелл. – Как вы разделите нас по парам, если число нечетное?
– Только двенадцать из вас будут драться в поединках. Аколит Диамо отказался от участия в испытании.
Мия посмотрела в противоположную часть круга на Диамо. Тот сложил руки и улыбался ей. Эшлин, которая выглядела такой же выспавшейся, как Мия, прошептала стоящему рядом брату:
– Я выигрываю в карманах с отрывом в огромное количество баллов и все равно соревнуюсь в песнях. Диамо не так хорошо владеет мечом, как Джессамина, но наверняка хоть какой-то шанс лучше, чем ничего?
Осрик покачал головой.
– Если бы ты не торчала постоянно в Годсгрейве, то знала бы, что происходит в этих залах.
– Зубы Пасти, Оз, ты сам расскажешь или заставишь меня угадывать?!
– Ходят слухи, что утром Диамо решил формулу Паукогубицы.
Мия почувствовала, как у нее скрутило живот.
– Диамо? – прошипела Эш. – Да кусок бревна и то лучше разбирается в ядах, чем он…
Осрик пожал плечами.
– Я говорю лишь то, что слышал. Перед завтраком он заходил к Паукогубице. С блокнотом, полным записей. Шахид закрыла зал, но чуть позже Диамо вышел оттуда совершенно здоровым. Направился прямиком к Солису и вышел из соревнования.
Эш посмотрела на Мию.
– Это могут быть записи Карлотты?
Мия помотала головой.
– Сомневаюсь, что Карлотта успела решить загадку.
– Тогда где ты прячешь свои записи, Корвере?
Мия с трудом сглотнула. Посмотрела на Трика. Затем на Паукогубицу, сидящую рядом с Достопочтенной Матерью. Парочка погрузилась в разговор, периодически поглядывая на Диамо. И на Мию.
– …В своей комнате, – ответила она.
– О! Значит, в полной безопасности.
Трик покосился на девушку.
– Если только ты не покидала ее прошлой ночью…
Эшлин переводила взгляд с Трика на Мию.
– Умоляю, скажи, что ты этого не делала…
Мия хранила молчание, наблюдая за Диамо. Уголком глаза заметила коронную улыбку Джессамины, так и твердившую «чтоб ты сдохла». Зеленый змеиный блеск. Мерцающий взгляд Паукогубицы.
