Судья посмотрел на Осрика и коротко осведомился:
– Что с Духовенством?
– Эшлин знает свою работу, – ответил Осрик. – Когда вы подниметесь в Небесный алтарь, все они будут связаны, как кабаны на Великое Подношение. Не волнуйтесь.
– Дождись здесь, пока мы вернемся с хваленым Лордом Клинков и его безбожной паствой. – Судья показал на Адоная. – Если этот еретик хотя бы дернется так, как тебе не понравится, начни отрезать куски от его сестры, пока его поведение не улучшится.
Осрик кивнул. Адонай напрягся от угрозы, но в остальном оставался неподвижным.
Уже полностью одетый в броню Рем посмотрел на своих мрачных и мокрых от крови людей. Затем потянулся к поясу и достал длинный, прекрасно сделанный меч из могильной кости, с вороной в полете на рукояти. Мия прищурилась, узнав его, – он висел на стене в кабинете ее отца, прямо рядом с коллекцией карт.
«Сколько еще может забрать у меня этот мужчина?»
– Праведные братья, – начал Рем. – Этим вечером мы нанесем удар по богохульству, которое десятилетиями очерняло нашу славную республику. Священников этой безбожной церкви нужно доставить в Годсгрейв живыми для допроса. Но любого другого ночепоклоняющегося ублюдка, которого вы встретите в этих стенах, не щадите. Мы – правая рука Аа, и сегодня мы заставим этот дом ереси преклониться.
Судья поднял украденный меч ко лбу, опустил голову. Легионеры в комнате повторили за ним, губы зашевелились в унисон:
– Услышь меня, Аа. Услышь меня, Отец. Твой огонь – мое сердце. Твой свет – моя душа. Во имя твое, во славу твою, во справедливость твою – я выступаю. Освети меня.
Рем поднял голову. Кивнул своим людям.
– Люминус инвикта.
Глава 33
Шаги
Мия ждала.
Несмотря на то, что в ее сознании плавали образы вероятного развития событий наверху, несмотря на то, что ее кровь кипела при мысли о предательстве Эшлин, несмотря на то, что ее отмщение Рему было так близко и все же недосягаемо, она ждала. Если люминаты захватят в свои руки Кассия и Достопочтенную Мать, каждый последователь Красной Церкви будет под угрозой. Ее друзья. И Меркурио. Ее первым шагом должно быть уничтожение пути для побега Рема. Кассий и Друзилла не должны попасть в руки Исповедальни.
Поэтому она затаилась в бассейне с кровью. Корила себя за глупость. Теперь Мия знала наверняка. Эш убила Лотти. Пыталась свалить на нее убийство. Каждая секунда, каждое произнесенное ею слово было ложью. В тот вечер в Зале Истин Тишь предупреждал ее.
В этих стенах у тебя всего один друг.
Не Карлотта,
не Трик или Эшлин,
и не я.
Этот друг прятался в тенях комнаты, наблюдая за происходящим своими не-глазами. Рем и его войска ушли. Но во владениях вещателя по-прежнему оставались с дюжину люминатов, ныне одетых в роскошные кожаные наряды с символом Аа. Плотная броня, деревянные пряжки, ни тебе заклепок или винта – несомненно, доспехи были изготовлены специально для этого нападения. За Адонаем и Мариэль наблюдали с полудюжины мужчин. Еще шестеро стояли на пороге и смотрели за коридором. Ткачиха до сих пор находилась без сознания, рядом с ней сидел Осрик, наставив клинок ей на горло.
«Начнем сначала…»
Мия все равно мало что видела под своим плащом, и поэтому закрыла глаза. Затем потянулась к теням в комнате. Прямо как среди пугал в Зале Песен, она чувствовала эти тени, как саму себя. Она снова вспомнила, каково быть той четырнадцатилетней девочкой. Кромсающей на куски статую Аа у Гранд Базилики. Шагающей между тенями, словно призрак. Но прежде всего она вспоминала мужчину, который положил этому начало, который повесил ее отца, заковал мать и убил брата прежде, чем тот научился ходить.
Мия развела руки под кровью. Вытянула пальцы. Потянулась сквозь мерцающую тьму к теням у ног каждого легионера. Загибая их в крюки и вонзая в подошвы сапог каждого солдата. А затем так тихо, как только могла, вышла из бассейна Адоная.
Мия сразу же осознала свою ошибку – хоть она по-прежнему была спрятана под плащом из теней, это не касалось крови, которой она пропиталась. Запрыгнув на выступ, девушка забрызгала каменный пол и оставила на нем кровавые отпечатки ладоней. Легионеры в комнате обернулись на звук, Осрик нахмурился.
Недоумение. Замешательство.
Этого было достаточно.
Мия шагнула в тень под собой
и вышла
из тени
на стене
за Осриком.
Один из легионеров заметил движение краем глаза и забил тревогу, но к тому времени кинжал Мии уже погрузился по рукоять в сустав между шеей и рукой юноши, разрывая сухожилия. Осрик закричал, его клинок выпал из онемевших пальцев, а Мия ударила ему коленом по подбородку и толкнула предателя на пол. Затем подхватила его клинок и
шагнула
во
тьму у своих
ног, после чего вышла из тени другого легионера и рассекла ему подколенные сухожилия, заваливая его на пол. Мужчина рядом с ним замахнулся на нее битой, но Мия отшатнулась, и удар просвистел мимо челюсти. После этого девушка шагнула к нему и достаточно сильно ударила коленом по паху, чтобы каждый мужчина в комнате скривился от сочувствия. Солдаты закричали, но, попытавшись напасть на этот мокрый от крови ужас из кровавой ямы колдуна, обнаружили, что их сапоги приклеены к полу.
Мия чувствовала ее. Силу ночи, курсирующую под ее плотью. Голодный мрак. Саму Мать, богиню, отметившую ее, наблюдающую черными глазами за этими мужчинами, потревожившими ее священную территорию.
Она была зла.
Мия обезвредила одного солдата, затем другого, подхватила его биту и начала наносить удары по челюстям и затылкам, прыгая между участками тьмы и оставляя за собой только кровавые следы. Это были люди из лучшей когорты легиона – Рему хватило ума не брать с собой в гору костеродных или сенаторских сыновей. Но встретившись лицом к лицу с этим окровавленным кошмаром с черными глазами, свирепой улыбкой и алыми-алыми руками, довольно скоро они прониклись страхом.
– Сапоги! – крикнул кто-то. – Снимите сапоги!
Тени отбирали их биты и заглушали крики, пока Мия убивала одного солдата за другим. Стоявших неподалеку коллег, которые услышали вопли и пришли на выручку, постигла та же участь – они пали с перерезанными глотками от жестоких ударов. Бойня продолжалась, пока не остался всего один. Мужчина с темными, мокрыми от крови кудряшками, упавший на спину, чтобы снять сапоги. Он начал отползать к стене, глаза округлились от ужаса, когда этот демон бездны вышел из теней перед ним. В одной руке – окровавленный клинок. В другой – окровавленная бита. Волосы липли, как черные сорняки, к крови на лице монстра.
