– Трик, остановись, – пропыхтела Мия.
– Иди сюда…
Грудь быстро опускалась и поднималась, рука продолжала тянуться вниз, даже когда Мия придвинулась ближе. Задыхаясь. Жаждая.
– Что-то не так. Это неправильно.
– Иди сюда, – повторил Трик, преследуя ее по песку с кинжалами наготове.
– …Все это не по-настоящему…
Она помотала головой, смаргивая жалящий пот с глаз.
– …Ты – Мия Корвере… – сказал Мистер Добряк. – …Вспомни…
Мия взмахнула рукой, и ее тень задрожала и вытянулась, чтобы схватить за ноги юношу. Он тут же прирос к песку, и Мия попятилась, подняв руки, будто защищалась от удара. Тяжелый клинок оттягивал ладонь, голову наводнили мысли о том, чтобы вонзить стилет в Трика, чтобы Трик вонзился в нее, но нет, НЕТ, это не она (это не я), и, издав отчаянный крик, она отшвырнула оружие.
Затем упала на колени, плюхнулась на живот и зажмурила глаза. С песком на зубах Мия встряхнула головой, усмирила похоть и жажду убийства и сосредоточилась на подаренной Мистером Добряком мысли, хватаясь за нее, как утопающий за соломинку.
– Я – Мия Корвере, – выдохнула она. – Я – Мия Корвере…
Раздались медленные рукоплескания.
Мия подняла голову на этот мрачный звук, раскатывающийся эхом в ее голове. Увидела вокруг себя людей с прикрытыми лицами, в пустынно-алых робах. Дюжина стояла вокруг низенького мужчины с изогнутой саблей на поясе. Эфес был сделан в форме человеческих фигур с кошачьими головами – мужчины и женщины, обнаженных и переплетенных. Клинок был изготовлен из ашкахской черностали
[48].
– Мия? – позвал Трик уже нормальным голосом.
Мия подняла взгляд на хлопавшего мужчину, продолжая валяться в пыли. Он был хорошо сложен и красив, как дьявол. Темные с проседью волосы завивались. Лицо намекало, что ему около тридцати, а вот темно-карие глаза цвета какао свидетельствовали, что он мудр не по годам. В уголках губ порхала легкая улыбка, такая лукавая, словно планировала умыкнуть столовое серебро.
– Браво! – произнес он. – Я не видел, чтобы кто-то так упорно противился «Розни» еще со времен лорда Кассия.
Когда мужчина шагнул вперед, остальные расступились, словно по команде. Начали разгружать караван, отцеплять изнуренных верблюдов. Четверо из них положили Наив на носилки и понесли к утесу. Мия не видела веревки. Не видела…
– Как тебя зовут?
– Мия, господин. Мия Корвере.
– И кто твой шахид?
– Меркурио из Годсгрейва.
– А, Меркурио наконец набрался храбрости, чтобы послать очередную овечку в Церковь Заклания? – Он протянул руку. – Любопытно.
Мия приняла протянутую руку, и незнакомец помог ей подняться с песка. Во рту у нее пересохло, сердце колотилось. В жилах пульсировало эхо желания и жажды крови.
– А ты – Трик, – с улыбкой повернулся к юноше мужчина. – Который обязан кровью, но не именем клану Тридраков. Ученик Адииры.
Трик медленно кивнул, смахнув дреды с лица.
– Так точно.
– Меня зовут Маузер*
[49], слуга Матери Священного Убийства и шахид карманов в Красной Церкви, – он отвесил небольшой поклон. – Полагаю, вы нам кое-что принесли.
Вопрос повис словно дамоклов меч над головой Мии. Тысяча перемен. Бессонные неночи, окровавленные пальцы и яд, капающий с рук. Сломанные кости, обжигающие слезы и ложь на лжи. Все, что она делала, все, что она потеряла, – все сводится к этому моменту.
Мия потянулась к ремню за мешочком с зубами.
Живот сковало ледяным холодом.
– Нет… – ахнула она.
Ощупала пояс, тунику. Глаза расширились от паники, когда она поняла…
– Мое подношение! Оно исчезло!
– Какой кошмар, – прокомментировал Маузер.
– Но оно только что было здесь!
Мия рыскала взглядом по песку вокруг себя, испугавшись, что потеряла мешочек во время схватки с Триком. Начала копаться в пыли со слезами на глазах. Мистер Добряк набух и закатился в гущу ее тени, но даже он не мог полностью поглотить ее страх, – мысль о том, что все ее старания были впустую… Ползая в грязи, со спутанными волосами, она закусила губу и…
Звяк, звяк.
Мия подняла голову. Увидела в ловких пальцах знакомый мешочек из овечьей шкуры.
Маузер улыбнулся.
– Тебе нужно быть более осторожной, маленькая овечка. Шахид карманов, как я и сказал.
Мия встала и с рычанием выхватила мешочек. Открыла его, пересчитала зубы, сжала их в побелевшем кулаке. Окинула мужчину изучающим взглядом, гнев ненадолго поглотил ее страх. Пришлось бороться с желанием добавить его зубы в коллекцию.
– Это было бессердечно, – сказала она.
Улыбка Маузера стала шире, в уголках мудрых глаз появилась грусть.
– Добро пожаловать в Красную Церковь, – ответил он.
Глава 8
Спасение
– Две железных и двенадцать медяков, – прокаркал мальчишка. – Сегодня запируем, как короли! Или королевы. В зависимости от обстоятельств.
– Что? – фыркнула чумазая девочка рядом с ним. – Имеешь в виду, будем распяты на улице Тирана? Если тебе все равно, я бы лучше попировала, как консул.
– Девчонки не могут быть консулами, сестренка.
– Но пузо-то я могу набивать ничуть не хуже.
В переулке неподалеку от рыночной толпы сидели три оборванца с корзинкой черствых булочек. Первым оборванцем был шустрый паренек, врезавшийся в Мию на рынке. Второй оборванец – девочка с грязными светло-русыми волосами и босыми ногами. Третий – мальчик постарше, худой как спичка и злобный на вид. Их одежда выглядела изношенной, но у старшего мальчика имелся при себе хорошенький пояс с ножами. Перед ними лежала утренняя добыча: горсть монет и серебряная ворона с янтарными глазами.
