– Я вам не «девочка»! – сплюнула Мия, яростно вытирая слезы. Затем попыталась подняться, держась за стену, но на полпути к успеху свалилась обратно. – Я – дочь судьи. Первенец одного из двенадцати благородных домов. Я – Мия Корвере, черт бы вас побрал!
– О, я знаю, кто ты, – ответил старик. – Вопрос в том, кто еще знает?
– …Что?
– Кто еще знает, что ты отпрыск Царетворца, деточка?
– Никто, – прорычала она. – Я никому не говорила. И не называйте меня «деточкой»!
Мужчина шмыгнул носом.
– Значит, ты не так глупа, как я думал.
Он посмотрел вдоль проулка. В сторону рынка. Затем на истекающую кровью девочку у его ног. И с чем-то, похожим на вздох, протянул ей руку.
– Пошли, вороненок. Вправим тебе клювик.
Мия вытерла губы кулаком, и тот окрасился кровью.
– Я совсем вас не знаю, сэр, – ответила она. – А доверяю вам и того меньше.
– Что ж, это первые разумные слова, которые ты прокаркала. Но если бы я желал тебе смерти, то просто бросил бы в этом проулке. В одиночку ты была бы мертва уже к неночи.
Мия не двигалась с места, в ее глазах ясно читалось недоверие.
– У меня есть чай, – вздохнул Меркурио. – И торт.
Девочка прикрыла урчащий живот руками.
– …Какой торт?
– Бесплатный.
Мия надула губки. Затем облизала их и ощутила вкус крови.
– Мой любимый.
И взяла старика за руку.
– А я сказал, что не стану это надевать! – взвыл Трик.
– Прошу прощения, – ответил Маузер. – Тебе показалось, будто я спрашивал?
Стоя у подножия самой обыкновенной горы, Мия изо всех сил пыталась сохранять спокойствие. Церковники собрались у утеса. Одни несли груду снаряжения, другие вели взмыленных верблюдов. Маузер протягивал повязки для глаз и настаивал, чтобы Мия с Триком их надели. По какой-то необъяснимой причине Трик пришел от этого в ярость. Мия почти видела, как вдоль спины двеймерца вздыбливается загривок.
И хоть она не чувствовала остатков странной смеси из гнева и похоти, наполнившей ее ранее, Мия полагала, что ее друг все еще может находиться под ее воздействием. Она повернулась к Маузеру.
– Шахид, мы были сами не свои, когда прибыли…
– Это «Рознь». Чары, наложенные на Тихую гору много веков назад.
– Они по-прежнему на него действуют.
– Нет. Они препятствуют тем, кто приходит в Церковь без… приглашения. Теперь вам здесь рады. Если вы наденете повязки.
– Мы спасли ей жизнь, – Трик кивнул на Наив. – А вы все равно нам не доверяете?
Маузер просунул большие пальцы под пояс и расцвел улыбкой вора, явившегося за столовым серебром. Его голос был таким же насыщенным, как золотое вино «Двенадцать бочек»
[53].
– Но вы же до сих пор живы, не так ли?
– Трик, да какая разница? – не выдержала Мия. – Просто надень ее.
– Я не стану надевать никакую повязку.
– Но мы прошли такой путь…
– А дальше не пойдете, – добавил Маузер. – Не с открытыми глазами.
Трик скрестил руки и окинул его испепеляющим взглядом.
– Нет.
Мия вздохнула и провела рукой по челке.
– Шахид Маузер, могу я поговорить со своим приятелем наедине?
– Только быстро, – ответил шахид. – Смерть Наив у самого порога Церкви не понравится вещателю Адонаю. Если Мать ее заберет, это будет на вашей совести.
Мия гадала, что он имел в виду: раны от кракена были фатальными, и Наив уже все равно труп. Тем не менее она взяла Трика за руку и потащила по осыпающемуся предгорью. Отойдя за пределы слышимости, она развернулась к юноше, и ее печально известная вспыльчивость начала медленно вскипать.
– Зубы Пасти, да что с тобой не так?!
– Я не буду этого делать. Лучше перерезать себе глотку.
– Они сделают это за тебя, если продолжишь в том же духе!
– Пусть попробуют.
– Это их обычай, таковы правила! Ты понимаешь, кто мы здесь? Мы аколиты! Самое дно! Либо мы делаем, либо отделают нас.
– Я не буду надевать повязку на глаза.
– Тогда ты не попадешь в Церковь.
– К Пасти Церковь!
Мия покачалась на пятках, нахмуривая лоб.
– …Ему страшно… – прошептал Мистер Добряк из ее тени.
– Заткнись, срань ты бессердечная! – рявкнул Трик.
– Трик, чего ты боишься?
Мистер Добряк принюхался своим не-носом, моргнул не-глазами.
– …Темноты…
– Закройся! – проревел двеймерец.
Мия часто заморгала, на ее лице отразилось недоверие.
– Ты же это не серьезно…
– …Прошу прощения, меня не проинформировали, что я был низведен до статуса шута…
Мия пыталась встретиться взглядом с Триком, но тот хмуро смотрел в землю.
– Трик, ты действительно хочешь сказать, что пришел сюда, чтобы обучаться у самых опасных ассасинов в республике и боишься гребаной темноты?
Юноша вознамерился было снова закричать, но слова застыли на языке. Он стиснул зубы, сжал руки в кулаки, его безыскусные татуировки исказились от гримасы.
