Ее глаза округлились. Раздались проклятья и шепот. Страх распространялся среди аколитов, как дикий огонь в глубоколетье. Паукогубица сложила руки и прислонилась к столу.
– Я же говорила, что ответ еще пригодится вам в будущем.
Мия осмотрела комнату. Грудные клетки аколитов сжимались. Сердца колотились. Мия вспоминала все, что знала о ядах, все страницы «Аркимических истин», которые она читала снова и снова. Она не поддалась нарастающей вокруг панике. Бесстрашная в присутствии Мистера Добряка. Что она знала?
«Яд принимается перорально. Безвкусный. Почти без запаха».
Симптомы?
«Проблемы с дыханием. Тяжесть в груди. Потоотделение. Боли нет. Галлюцинаций нет».
Осмотревшись, она увидела, что Карлотта встала – рабыня бегала взглядом по полкам над их головами, а ее губы что-то тихо шептали. Губы и ногти Эшлин посинели.
«Гипоксия».
– Легкие, – прошептала она. – Дыхательные пути.
Мия покосилась на Паукогубицу. Мозг лихорадочно работал. Перед глазами поплыли черные пятна.
– «Красная георгина»…
Мия моргнула. Чужой шепот вторил ее собственному, произнося ответ одновременно с ней. Она посмотрела на Карлотту, увидела ответный взгляд распахнутых покрасневших глаз. Но она знала. Она поняла.
– Ты принеси синюю соль и кальфит, – скомандовала Мия. – Я вскипячу перечное молоко.
Девушки поплелись к переполненным полкам и принялись копаться в ингредиентах. Игнорируя боль, Мия вытащила руку из повязки, отодвинула коробку с парализующим корнем и сбила на пол банку сушеных гордотрав, с грохотом разбив ее. Поднявшись на носочки и потянувшись к банке перечного молока, стоявшей в задней части полки, она оглянулась на Трика и указала на одну из масляных горелок на столе.
– Трик, зажги ее!
Тишь упал на колени, лихорадочно втягивая воздух. Марцелл повалил свой стул на спинку, хватаясь за грудь. Трик, не задавая лишних вопросов, зажег горелку и быстро отступил, когда хрипящая, потеющая Мия поставила стеклянную емкость на огонь. Затем она вылила туда перечное молоко, и сероватая жидкость практически мгновенно начала пузыриться. Комната закачалась перед глазами. Джессамина стояла на четвереньках, Диамо камнем рухнул на пол. Паукогубица молча наблюдала за происходящим, улыбка не сходила с черных уст. Женщина и пальцем не повела, чтобы помочь. Не произнесла ни одного слова.
Карлотта наконец нашла голубую соль, споткнулась и чуть не упала на горелку. Высыпав трясущимися руками в кипящую колбу сапфировые гранулы, она добавила горсть ярко-желтого кальфита. Из колбы донеслась череда тихих хлопков, повалил густой зеленоватый дымок. Смрад был сродни сахару, кипящему в забитом унитазе, но когда Мия вдохнула его, то обнаружила, что тяжесть в груди ослабевает, черные пятна в глазах гаснут. Плотный дым вырывался из колбы и густым слоем опускался на пол.
Карлотта потащила Тишь, уже почти без сознания, Мия помогла Белль и Петрусу подползти ближе к дыму. Эш и Пип почти не шевелились. Синие губы. Синяки под глазами. Но через несколько минут, вдыхая зловонный дым, все восстановили дыхание. Руки все так же дрожали. На каждом лице читалось недоверие.
В зале раздалось медленное рукоплескание. Потрясенные аколиты округлившимися глазами посмотрели на Паукогубицу, которая, по-прежнему прислонившись к столу, улыбалась.
– Превосходно, – похвалила шахид, глядя на Карлотту и Мию. – Рада видеть, что хотя бы вы двое располагаете определенными знаниями об истинах.
– И так… вы нас испытываете? – ахнула Карлотта.
– Ты не одобряешь, аколит? – Паукогубица склонила голову. – Вы здесь для того, чтобы стать смертельным орудием Матери Священного Убийства. Думаете, жизнь у нее на службе будет испытывать вас с большим милосердием?
Мия до сих пор страдала от легкой одышки, но ей удалось обрести голос:
– Но шахид… что, если бы никто из нас не знал ответа?
Паукогубица посмотрела на аколитов, стоявших и сидевших вокруг уже остывшей колбы. Снова постучала пальцами по террариуму с мертвыми крысами.
Перевела взгляд на Мию. И очень медленно пожала плечами.
– Возвращайтесь на свои места.
Все еще не до конца оправившись, послушники расселись на стульях. Марцелл похлопал Мию с Карлоттой по спинам, проходя мимо. Тишь и Петрус кивнули в знак благодарности. Белль по-прежнему трясло, поэтому она опустила голову между колен. Эшлин стрельнула в Мию взглядом, кричавшим «Я же тебе говорила», когда присаживалась рядом. История о том, как Паукогубица убила опаздывающего аколита, уже не казалась такой надуманной…
– Отличное показательное выступление, Корвере, – прошептала Эш.
– Выступление? – прошипела Мия. – Зубы Пасти, мы все могли сдохнуть!
– Все, кроме малыша Трикки, конечно же. – Эш улыбнулась двеймерцу. Тот похлопывал Белль по спине, его глаза были распахнуты от изумления, но выглядел он вполне здоровым. – Под этими татуировками оказался впечатляющий нос. Напомни мне пропустить следующую трапезу, которая покажется ему странно пахнущей, хорошо?
Паукогубица прочистила горло, многозначительно глядя на Эшлин. Девушка стала немой, как могила.
– Итак, – шахид завела руки за спину и медленно зашагала из стороны в сторону. – Превыше клинков. Превыше луков. Вне зависимости от того, кто ваша жертва – некий легендарный рыцарь в блестящих доспехах или король на золотом троне. Грамм правильного токсина может обратить гарнизон в кладбище и республику в развалины. Это, дети мои, и есть истины, которым я здесь обучаю.
Шахид Паукогубица показала рукой на Мию с Карлоттой.
– Что ж, возможно, теперь ваши спасительницы объяснят, как работает яд «красной георгины»
[68].
