А состязание шахида Аалеи?
Оно оказалось самым любопытным из всех.
Однажды вечером, прямо перед девятым ударом часов, всех девушек-аколитов собрали в Зале Масок. Это было что-то новенькое; до отбоя оставалось всего ничего, кроме того, шахид Аалея всегда проводила уроки один на один. Ее тонкое ремесло требовало личного внимания, а большая группа подростков в одном помещении вряд ли может поспособствовать занятиям по изысканному искусству соблазнения. Но по какой-то причине к шахиду вызвали всех девушек.
Аалея была одета в платье из бордового шелка, не украшенное драгоценностями, и встретила аколитов склоненной набок головой и прекрасной кроваво-алой улыбкой.
– Мои дамы, какие вы сегодня все красавицы!
Она обняла каждую девушку и тепло поцеловала. Оказавшись в руках Аалеи, Мия вновь почувствовала уверенность, что улыбка шахида создана специально для нее. Когда женщина расцеловала ее щеки, Мия залилась румянцем.
– Нам нужно будет поработать над этим, милая, – сказала Аалея, гладя ее по коже. – Никогда не позволяй своему лицу выдавать секрет, о котором умалчивают губы. – Она повернулась к собравшимся девяти аколитам. – Что ж, дамы, теперь о деле. Мне доложили, что остальные шахиды уже объявили условия своих скучных конкурсов. Кража побрякушек, избиение до потери сознания и прочее. Но Мать Священного Убийства знает применение множеству талантов. И посему я расскажу вам о своем.
Женщина обвела комнату взглядом и улыбнулась каждой девушке по очереди.
– До конца года каждая из вас должна добыть мне секрет.
Карлотта подняла бровь. Все это время Мия пристально изучала рабыню. Она никогда не улыбалась, и ее голос был холодным, как могила. Но стало очевидно, что Лотти может творить чудеса одной вздернутой бровью. Выражать раздражение. Любопытство. Нечто похожее на веселье. Единственная женщина на памяти Мии, которая умела делать это лучше, это ее мать.
– Секрет, шахид? – спросила девушка.
– Да, – Аалея улыбнулась. – Секрет.
Эшлин растерянно заморгала. Всего несколько перемен назад ткачиха сотворила произведение искусства из ее лица. Детская припухлость исчезла, как и россыпь веснушек. Она стала красивой, как поле подсолнухов… если бы подсолнухи заплетали волосы в косички и воровали все, что не было прибито гвоздями к полу…
– Какого рода секрет, шахид?
– Какой-нибудь восхитительный. Грязный. Опасный. Тайны – как любовники, мои дорогие. Лишь перепробовав нескольких, вы можете привести точное сравнение.
Аалея одарила собравшихся аколитов мрачной улыбкой.
– Так что принесите мне секрет. Та, кто добудет лучший, получит мою благосклонность и окончит Зал Масок победительницей. – Аалея поиграла накрашенными пальчиками в воздухе. – Детский лепет.
– Шахид, но где нам искать? – поинтересовалась Джессамина. – В пределах горы?
– Черная Мать, конечно же нет! Я уже избавила эти стены от всех тайн. Хочу чего-то нового. Чего-то, что будет греть меня по ночам.
– И где мы найдем эти секреты, если не здесь? – спросила Мия.
– В источнике всех секретов, дорогая. Его прогнившее сердце открыто для небес…
Сердце Мии едва не выскочило из груди. Аалея могла подразумевать лишь одно место. Источник всех секретов. Купель всех интриг в республике. Сердце власти консула Скаевы, местопребывание духовенства Аа и собора Дуомо, всегда под надзором бдительного Рема и его легионеров.
Годсгрейв.
Но Город мостов и костей находился по другую сторону океана. Мие потребовалось восемь недель на корабле и еще неделя попыток избежать встреч с песчаными кракенами, чтобы добраться до горы.
«Как, ради Матери, мы туда попадем?»
Аалея повела аколитов в извилистые недра горы, мимо комнаты лиц Мариэль и в гранитные коридоры, в которые Мия никогда не забредала. Полированный, как стекло, камень, температура выше, чем наверху. Воздух становился все тяжелее и тяжелее, и с каждым вдохом Мие все больше казалось, что пахло…
«Неужели?»
Коридор выходил в просторную комнату, освещаемую аркимическими сферами. В полу было вырезано нечто похожее на огромную треугольную ванну, каждая сторона около девяти метров. У каждой точки треугольника в камне были высечены загадочные символы. А что было в самом бассейне?
– Кровь, – выдохнула Мия.
Она не могла оценить глубину, но поверхность бассейна бурлила, как океан во время бури. Мия посмотрела на стены вокруг и увидела, что в граните выгравированы карты. Города. Страны. Вся республика со всеми столицами: Кэррион-Холл, Элай, Фэрроу и Годсгрейв. Помимо них, среди них – множество символов, от которых рябило в глазах. В воздухе висел маслянистый запах колдовства и скользкий медный смрад крови.
– Аколиты, – раздался нежный голос. – Приветствую вас.
Мия увидела тонкую фигуру вещателя Адоная, вышедшего на свет. Словно подчеркивая бесцветность своей кожи, он надел черные кожаные бриджи, сидевшие невыносимо низко на бедрах. Нагие руки и торс были испещрены кровавыми пиктограммами. Белые волосы зачесаны назад со лба, словно слепленного из глины. Под розовыми глазами – небольшие синяки.
Красота свежего трупа сияла во мраке.
– Великий вещатель, – Аалея расцеловала его в щеки, не обращая внимания на кровь. – Все готово?
– Город мостов и костей ждет. – Взгляд Адоная пробежался по собравшимся аколитам. – Здесь только донны?
– Доны завтра.
– Как пожелаете.
Аалея повернулась к девушкам.
– Снимайте одежду и украшения, дорогие. Никаких колец или безделушек. Никаких клинков или пряжек. Ничто из того, что никогда не знало тепла жизни, не может пройти этой дорогой.
– Коль робеете от плоти наготы, шелк должен это выправить. – Вещатель неопределенно махнул рукой в сторону стеллажей с мантиями, расположенных у стены. – Хоть заверяю, вы не обладаете ничем, чего б не видывал я прежде. Однако вам так или иначе надобно перерядиться на другой стороне.
«На другой стороне? О чем он говорит?»
Несмотря на сомнения, Мия сняла ботинки и пояс. Стянула рубашку через голову, скривившись, когда задела больную руку. Но, вытаскивая стилет из кожаных ножен на запястье, она невольно замешкалась. Мия годами трудилась, чтобы снова заслужить его у Меркурио. И просто оставить его здесь…
Адонай поймал ее взгляд и одарил ленивой симпатичной улыбкой.
– Сей клинок из могильной кости, не так ли
[70]?
