– Знаешь, это даже забавно, – Джессамина улыбнулась. – В воровском состязании Маузера твоя маленькая подружка Эшлин впереди всей планеты. Она определенно может проникнуть в любую комнату в этой горе. Я-то думала, ты попросишь ее разобраться со своей проблемкой. Но неделю назад я вломилась в Зал Маузера, и, черт меня побери, он все еще был там…
Мия закатила глаза.
– Четыре Дочери, что ты несешь?
Улыбка Джессамины была острой, как свежая сталь. Она просунула руку за воротник безрукавки. А затем достала то, что закружилось и заблестело в тусклом свете.
– О, да так, всякую ерунду.
Мия ощутила тошноту. Болевой спазм. Ослепляющий жар. И, отшатнувшись, прикрывая рукой глаза, увидела мельком очертание трех кругов – из розового золота, платины и желтого золота, – мерцающих на тонкой цепи.
«О Богиня…»
Троица Маузера. Священный медальон, благословленный правой рукой самого Аа.
Мия попятилась, а Джессамина начала надвигаться, улыбаясь все шире. Ужас окатывал Мию ледяными волнами, Мистер Добряк передергивался в тени. И хоть солнца слабо блестели в тусклом свете от витражного окна, Мие этот свет казался ослепляющим. Опаляющим. Обжигающим. Джессамина подходила все ближе, и Мия упала на колени, чувствуя, как ее рот наполняется желчью. Трик поднял учебный меч и зарычал.
– Убери эту хреновину, Джесс!
Девушка надула губки.
– Да мы же просто играемся, Трикки.
– Я сказал, убери!
Рыжая сделала еще один шаг к Мие, сверкнув солнцами. Трик замахнулся учебным мечом, и у него на пути встал Диамо, разминая руки-кувалды. Юноши накинулись друг на друга; Трик с громким треском ударил деревянным мечом по предплечью противника, и Диамо, крякнув от боли, пустил в ход кулаки. Парочка сомкнулась и упала на пол, превращаясь в клубок из костяшек, локтей и брани. И все это время Джессамина не прекращала наступать. Мия ползла назад по каменному полу, а по ее пищеводу поднималась рвота.
Она ничего не могла поделать. Страх Мистера Добряка сливался с ее собственным и удваивался. Утраивался. Она врезалась спиной во что-то твердое и поняла, что ударилась об стену. Закрыла глаза, избегая ужасного пламенного света. Тьма вокруг извивалась и увядала, как цветы, пробывшие под солнцем слишком долго. И когда Джессамина приблизилась еще на шаг, а Мия ощутила, что свет давит на нее, словно материальная тяжесть, и ее сердце заколотилось так громко, что грозило выскочить из груди, Мистер Добряк наконец оторвался от ее тени.
Вырвался на свободу и сбежал.
– Мистер Добряк!
Тень метнулась по каменному полу, не прекращая шипеть. Затем скатилась по ступенькам и исчезла из виду. Мия вскрикнула, страх наполнял ее штормовыми волнами. Она слабо попыталась пнуть Джессамину по ногам, но девушка со смехом увернулась. Мия слышала крики Трика. Рев крови в ушах. Боль. Ужас столь черный, что она боялась умереть. И когда девушка подумала, что больше не выдержит, когда этот жуткий свет чуть не выжег ей глаза…
– Что, ради Матери, здесь происходит?!
Джессамина обернулась, перекрывая своим телом свет. Сквозь тошноту и жаркие слезы Мия увидела в тренировочном круге шахида Солиса, сложившего массивные руки и уставившегося своими белесыми глазами в никуда. Трик с Диамо поднялись с пола, Джессамина спрятала цепь с медальоном обратно за ворот. Как только солнца пропали из виду, боль, уничтожающая тело Мии, сразу же отступила. Но поскольку Мистер Добряк ретировался, страх присутствовал, перекатываясь грязным потоком по ее внутренностям. Она неловко поднялась на ноги, часто дыша, и окинула взглядом тьму. От ее друга не осталось и следа.
– Я задал вопрос, аколиты, – рыкнул Солис.
Игнорируя шахида песен, Мия поползла вдоль стены, подальше от Джессамины. Мужчина проследил за ней невидящим взором, но, добравшись до арки, Мия побежала по лестнице, едва держась на ногах. За спиной раздался рев Солиса, требующего объяснений. Трик звал ее по имени, но Мия игнорировала его, шатаясь в кромешной темноте.
– Мистер Добряк?
Никакого ответа. Никакого ощущения близости друга. Только страх, эта давно забытая, подавляющая тяжесть страха. Ее руки тряслись. Губы подрагивали. Мия вдруг осознала, что он ее бросил.
«Он бросил меня…»
– Мистер Добряк!
– Мия, стой! – крикнул Трик, сбегая по лестнице позади нее.
Девушка не обращала на него внимания, стремительно мчась по извивающимся коридорам, по кругам света от витражных окон, выкрикивая имя кота из теней.
– Стой! – Трик схватил ее за руку.
– Отпусти меня!
– Это место – чертов лабиринт! Он может быть где угодно.
– Поэтому я и должна его найти! – Мия повернулась и крикнула во тьму: – Мистер Добряк!
– Он просто испугался, вот и все. Он вернется, когда будет готов.
– Ты этого не знаешь! Эти солнца, эта тварь, они сделали ему больно!
– И каков план? Будешь бродить в темноте и искать существо, созданное из тьмы? Задумайся хоть на минуту!
Мия часто заморгала. Попыталась перевести дыхание. Побороть страх. Его тяжесть. Зябкость. Богиня, она не испытывала такого годами! С тех пор, как впервые обнаружила его в бочке, когда он подарил клинок, который спас ей жизнь. Но то, что Трик сказал до прибытия в гору, было правдой: Мия так долго полагалась на своего тенистого кота, что разучилась справляться с собой. Ее колени подгибались. Живот будто наполнился маслянистым льдом. Она закрыла глаза, заставляя себе успокоиться. Страх ответил ей хохотом. Слишком крупный. Слишком сильный.
Он покинула ее. Впервые за все время.
«Я совсем одна…»
– О Богиня, – прошептала Мия. – Богиня, помоги мне…
Она замерла во мраке. Обессиленная, чтобы продолжать двигаться дальше. Слишком напуганная, чтобы стоять на месте. Каждый раз, когда Мия моргала, под ее веками возникал образ треклятых солнц. Она до сих пор их чувствовала. Эту невероятную ненависть. Как три глаза Всевидящего выжигали ее. Чем она это заслужила? Что с ней не так? И что ей делать, если кот не вернется?
А затем она почувствовала его. Сильные руки обхватили ее. Крепко обняли. Трик прижал ее к своей груди. Пригладил волосы. Притянул к себе.
– Все хорошо, – бормотал он. – Все будет хорошо.
Мия сосредоточилась на теплоте его обнаженной кожи. На биении его сердца. Закрыла глаза. И просто дышала. В тепле, безопасности – и уже не совсем одна. Ей удалось победить его. Страх. Медленно. Понемногу. Но девушка оттолкнула его к своим ногам и топтала так сильно, как только могла. Пытаясь разобраться, что все это значит. Почему эти солнца опаляли ее. Что она сделала, чтобы пробудить ненависть бога. Что так сильно напугало существо, которое питалось самим страхом.
– Слишком много вопросов, – прошептала она. – И недостаточно ответов.
