– Для чего ей нужна была лодка? – спросил Гуров.
– Э нет, начальник! Мы так не договаривались, – покачал головой Харитон. – Сказал же, только имя и адрес. Все остальное сами ищите.
– Ладно, давай адрес, – сдался Лев.
– Девка ваша – Катька Митерева, она в Печатники к подруге приезжала. «Две Катюхи», так их в Печатниках прозвали. А живет она на Подольском шоссе. Номер дома то ли двадцать пять, то ли тридцать пять. Один раз был, плохо помню.
– Что за Катерина, к которой приезжала Митерева? – Гуров понял, что Харитон сказал все, что собирался, и попытался выудить из него хоть что-то еще.
– Без понятия. Соседа моего спросите, он всех в Печатниках знает. Может, и Катюху вспомнит.
– Он сказал, что у вас появилась девушка, – вспомнил Крячко. – Молодая и романтичная, разве он не про Екатерину говорил?
– Метлу бы ему укоротить, – нахмурился Харитон. – Хуже бабы метет.
– Слушай, ты ведь никакой конкретики не дал, – нависая над Харитоном проговорил Крячко. – Говоришь, что вроде как должник Катерины, а сам вместо адреса номер дома с разбросом в добрый квартал подсовываешь да девицу с тем же именем, что и твоя подруга. Давай хоть как-то конкретизируй, в конце концов, ты вроде как и мой должник тоже.
– Это с какого? – не понял Харитон.
– Да вот с такого! Ты меня на глазах всего Тучковского отделения отметелил, а я тебе за это даже тумака хорошего не отвесил, а ведь сейчас, заметь, я на своей территории, и будь я козлом, давно бы тебе накостылял!
Гуров думал, что сейчас Харитон разозлится и вообще больше ничего не скажет, но, к его удивлению, тот громко, от души расхохотался. Крячко продолжал смотреть на него злым взглядом, но постепенно и его губы растянулись в улыбку.
– Ну ты силен, легавый, – сквозь смех проговорил Харитон. – Чтоб мент себя козлом назвал, такого я еще не слышал.
– Да пошел ты! – добродушно проворчал Стас. – Я себя козлом не называл.
– И ведь все справедливо, – продолжал Харитон. – Мог ведь пару бугайков вызвать, чтобы почки мои обработали. Месть – сладкая штука.
– Хватит уже восхищаться обычными вещами. Адрес Екатерины давай, – вновь напомнил Крячко.
– Адрес и сам вычислишь, на то ты и мент, – ухмыльнулся Харитон. – Я тебе по-другому помогу, понравился ты мне.
– Ну и?
– Лодку у меня сама Катюха выпросила. Дело у нее было, собиралась фраерка одного удивить, романтики дурехе захотелось. Имени фраерка не знаю, не пытай, а вот что точно знаю – это то, что Катюха в той больнице работала, где и другая покойница. И фраерок Катюхин, сдается мне, тоже с медициной повязан. Вот и думай, гражданин начальник, куда тебе свою энергию направить.
Выслушав Харитона, Крячко удовлетворенно кивнул и вышел из допросной. Спустя некоторое время к нему присоединился Гуров. Выпускать Харитона было еще рано, сначала следовало проверить его слова. Ехать в больницу, где, по его словам, работала Екатерина, полковники решили после того, как пообщаются с девушкой Катюхой из Печатников. Они снова уселись в машину и отправились к Южному речному порту, навестить Утихина.
Девушку Катерину Утихин вспомнил почти сразу. Ее приезжую подругу помнил смутно, хоть та и появлялась в Печатниках чуть ли не каждую неделю. Просто Утихина, мужчину солидных сорока шести лет, женщины до тридцати совершенно не привлекали и не интересовали. Он искал встреч с женщинами состоявшимися, имеющими за душой солидный опыт во всех сферах жизни. Он и подругу Митеревой помнил только потому, что она являлась дочерью соседа с параллельной улицы. Время от времени Утихин встречался с соседом в местном баре, иногда они сталкивались в магазине, а так как жил Утихин в Печатниках с незапамятных времен, то просто не мог не встречаться с Катериной. Историю про «двух Катюх» сам Утихин не слышал, но то, что дочь его соседа отзывается на это прозвище, знал.
Так Гуров и Крячко получили адрес подруги Митеревой. Дальше пошло быстрее. Вторая Катерина оказалась на месте и была не против пообщаться с оперативниками из МУРа.
Она сообщила не только московский адрес Митеревой, но и тот, по которому девушка была зарегистрирована. Оказалось, что жертва с лодки приехала в Москву больше пяти лет назад. Ей было двадцать шесть лет, а день ее предполагаемой смерти совпал с двадцать седьмым днем рождения. До Москвы она жила в подмосковном городишке, на данный момент пришедшем в полное запустение. От былого благополучия в городке остался только продовольственный магазин, открывающийся дважды в неделю, в дни очередного завоза хлеба, да фельдшерский пункт, держащийся на голом энтузиазме местного костоправа.
Кстати, выбором профессии и местом в московской клинической больнице Екатерина Митерева была обязана именно фельдшеру. Если бы не его помощь, жить бы ей и по сей день в заброшенной деревне на пенсию престарелой бабки. Екатерина не стала врачом, на это у нее просто не было ни времени, ни денег. Жизнь в Москве сама по себе недешева, а если при этом ты еще и иногородний студент, то и вовсе не подъемна. За съемное жилье плати, за питание плати, за коммунальные услуги плати. Плюс транспортные расходы, плюс расходы на учебу. А ведь еще и приодеться хочется, ведь молодость бывает только раз…
Одним словом, карьера врача Митеревой не светила, но она была довольна и тем, что имела. А имела она приличную комнату в коммунальной квартире на девять семей. Не изолированная «однушка», но тоже не без достоинств. Во-первых, недалеко от работы, на метро сэкономить можно. Во-вторых, цена на порядок ниже, чем за отдельное жилье, и даже в сравнении со съемом жилья в складчину. В-третьих, анонимность. Если в квартире с двумя-тремя соседями ты вынужден с ними познакомиться, назвать имя и фамилию, рассказать о родственниках, сообщить о том, чем занимаешься по жизни, то в коммуналке с девятью комнатами никому ни до кого нет дела, и порой это приятно. К тому же приятным бонусом ко всему перечисленному добавлялась подруга из Печатников. Они познакомились пять лет назад. Митерева только-только приехала в Москву и проходила осмотр для приема на работу, этим же занималась и Катерина. Стоя в длиннющей очереди, девушки начали общаться, и это случайное общение переросло в дружбу.
Когда Катерина услышала известие о подруге, она долго не могла поверить. По ее словам, в данный момент Екатерина Митерева должна отдыхать на сочинском курорте. С кем? Со своим новым другом. Имени его Катерина не знает, но уверена, что человек он в высшей степени порядочный, обеспеченный и по уши влюблен в Митереву.
– Это ошибка! Ужасная, чудовищная ошибка! – твердила Катерина. – Поверьте мне, вы попросту ошиблись. Это не может быть правдой.
– Возможно, вы и правы. – Гуров попытался смягчить удар. – Опознания еще не проводили, идентификации по отпечаткам пальцев и других процедур тоже. На самом деле вы – практически первый человек, с которым мы говорим о Екатерине. Мы и имя ее узнали лишь час назад.
– Кто вам его назвал? Ее парень? – Катерина ухватилась за слова Гурова, как за последнюю надежду. – Так он ее совсем мало знает. Вызовите меня! Правда, вызовите меня. Я ведь могу провести опознание? Могу взглянуть на нее, это же будет считаться, верно?
