– Юрец! Чего там у тебя? Почему посторонних принимаешь? Работа надоела? Так я Сергеичу скажу…
В ответ охранник пожал плечами:
– Так они это… Из уголовки… Как раз про Сергеича спрашивали, а я им популярно…
Реакция водителя «Газели» была молниеносной. Он даже не стал дослушивать оправданий охранника. Розовощекое лицо скрылось в салоне, дверца захлопнулась, и автомобиль резко сдал назад. Сыщики быстро переглянулись.
– А ну, стоять! – крикнул Гуров, проворно выхватил из-под плаща табельное оружие и в ту же секунду произвел предупредительный выстрел в воздух.
Однако действия полковника угро только подстегнули водителя «Газели». Натужно взревел двигатель. Автомобиль развернулся и лихо сорвался с места.
– Стоять, я сказал! – снова выкрикнул Лев.
– Вы че, мужики? Оборзели? – Охранник инстинктивно предпринял попытку выхватить из кобуры пистолет, но Крячко был готов к подобному повороту событий.
Холодное дуло ткнулось амбалу в живот.
– На землю! – жестко и безапелляционно скомандовал Станислав. – Руки на затылок!
Охранник замешкался. Крячко коротко замахнулся и ударил его рукояткой в лицо. Кровь из разбитого носа брызнула на камуфляж.
Гуров выстрелил еще дважды, на этот раз по заднему правому колесу «Газели». Хлопнула пробитая шина. Автомобиль накренился на съезде с пригорка. Водитель попытался удержать равновесие, но не сумел. «Газель» по инерции прокатилась еще метров на десять, после чего завалилась на бок, и Лев тут же рванулся к ней.
Охранник вновь потянулся к оружию. Крячко ловко перехватил его руку и нанес рукояткой очередной прицельный апперкот. Амбал опрокинулся на спину, сам не заметив того, как его пистолет остался в руках оперативника.
– Лежать! Не двигаться!
Охранник вынужден был подчиниться и вытянул руки над головой в знак капитуляции.
– Да я чего?.. – пробормотал он. – Я ничего, мужики… Просто вы того… Этого…
«Газель», лежа на боку, продолжала медленно катиться под откос. Водитель, придерживая вывихнутую руку и морщась от боли, сумел выбраться из салона и спрыгнул на землю. Кувырнулся через себя, проворно вскочил на ноги и обернулся. Гуров уже был в двадцати шагах от него.
– Едрит твою!.. – В руках розовощекого блеснуло оружие.
Он, не целясь, пальнул от бедра. Пуля в опасной близости просвистела рядом с плечом сыщика. Розовощекий выстрелил еще два раза кряду. Гуров метнулся в сторону. Поскользнулся, но в падении успел спустить курок, метя противнику в ногу. Стрелковые навыки не подвели полковника. Водитель «Газели» вскрикнул, давая понять оперативнику, что его пуля успешно «нащупала» цель, и бухнулся на колени. Лев быстро поднялся, вскинул руку с оружием и потребовал:
– Бросай «пушку»!
Однако противник оказался упрямым. Корчась от боли, он с трудом поднял пистолет на уровень груди и выстрелил. Смертоносный снаряд неминуемо должен был зацепить «открытого всем ветрам» Гурова, но своевременно подоспевший Крячко кинулся напарнику на спину и сбил его с ног. Повторного выстрела розовощекий произвести не сумел. В глазах у него помутнело. Под левым коленом стремительно расползалась кровавая лужа. Станислав, закрывая собой Гурова, пальнул из положения лежа. Пуля навылет пробила противнику плечо. Пистолет выскользнул из ослабевших пальцев. Круглое лицо покрылось мертвенной бледностью. Из горла вырвалось звериное рычание.
– Ты совсем дурак, Гуров? – Крячко слез с напарника. – Чего под пули лезешь? Стрелять надо, а не стоять, как пень. Жить надоело?
Розовощекий водитель упал лицом вниз и попытался дотянуться до оружия вывихнутой рукой. Пальцы нащупали пустоту. Крячко вплотную приблизился к нему, оседлал верхом, завел обе руки за спину и сковал их наручниками. Только после этого поднял оброненное неприятелем оружие.
– Что с охранником? – спросил Гуров, принимая вертикальное положение.
– Порядок. – Станислав был явно доволен собой и своими действиями. – Пока ты тут корчил из себя ковбоя, я ему тоже ласты скрутил. Сидит теперь, отдыхает. И знаешь, что самое приятное, Лева?
– Что?
– Что во многом благодаря моим действиям у нас теперь два «языка» имеются.
– Ладно. Я скажу Орлову, чтобы он тебе медаль вручил. За заслуги перед Отечеством. – Гуров с улыбкой сунул пистолет в наплечную кобуру. – Только ты раньше времени от гордости не лопни.
– Черствый ты человек, Лева, – обиженно скривился Крячко. – Я к тебе со всей душой, а ты… Медаль… На фига она мне? Давай ты меня по-другому отблагодаришь.
– Это как?
– Двойное свидание. Ты с женой, а я с Олей.
– Категорически нет! – отрезал Гуров. – И закроем эту тему, Стас. При всем уважении к тебе.
Он спустился по косогору и приблизился к перевернутой «Газели». При падении одна из металлических створок кузова отвалилась, и Лев смог беспрепятственно заглянуть внутрь. Весь груз состоял из пяти пластиковых термоконтейнеров. Он подтянул тот, что был ближе, взял его в руки и, раскрыв, негромко присвистнул.
– Иди сюда, Стас! Взгляни-ка. Кажется, мы нашли то, что искали.
– Что там?
– Предметная тема для беседы с господином Шолаковым. И это тебе не голословные показания Перекатнова. Это уже серьезно. Дело осталось за малым, Стас. Найти самого Шолакова.
Крячко на ходу прикурил сигарету и тоже спустился к перевернутой «Газели».
– Найдем, старик, – уверенно заявил он. – На то у нас и «языки», чтобы их развязывать. А я в этом деле мастер. Ты же знаешь.
Гуров молча протянул ему вскрытый контейнер.
– Слышь, подруга, а как тебя по-настоящему кличут? Если не секрет, конечно.
Николай вольготно развалился на стуле для допросов. Закинул ногу на ногу. Казалось, его не смущал даже тот факт, что его правая рука была плотно зафиксирована наручником на поверхности стола. Подручный Бизона продолжал вести себя крайне вызывающе.
Старовойтова неспешно сняла кожанку и аккуратно повесила ее на спинку своего стула. Теперь на ней осталась только черная майка-борцовка, позволявшая задержанному во всей красе рассмотреть покрытые до плеч татуировками руки.
– Ольга Викторовна. – Она заняла место напротив Николая.
– Слишком сложно, – фыркнул он. – И слишком напыщенно. Можно я буду обращаться к тебе просто Леля?
– Пока можно, – слегка улыбнулась Старовойтова. – Но в дальнейшем все будет зависеть от твоей откровенности. Для меня ведь что главное? Найти с тобой общий язык, Николай. Дать понять, насколько плачевно твое положение.
– Почему же оно плачевно? Лично я никаких особых напрягов не вижу. Что у тебя против меня есть? Ничего! Пшик! Ну, взяла ты меня со стволом на кармане. Это факт. Не отрицаю. Но ствол чистый. Никого из него не гасили. А даже если бы и гасили, надо еще доказать, что это я. Телке-гимнастке я тоже ничем не угрожал. Был только пустой треп в машине. И тут твое слово против моего… Никаких доказательств… Так что это ты влипла, Леля, а не я. Генерал твой тебе нагоняй устроит по полной программе. А меня… Меня придется просто отпустить. За недостатком улик. Так, кажется, у вас говорят? Или я ошибся с формулировкой?
