Гуров выдержал небольшую паузу, краем глаза наблюдая за тем, как взгляд Антона Игоревича быстро перемещается с лица одного сыщика на другого и обратно. Нехитрый прием, который напарники разыгрывали тысячи раз, должен был сработать и сегодня. Он работал в девяноста девяти случаях из ста.
– Не хочешь перекурить, Стас?
– Могу и перекурить, – без особого энтузиазма откликнулся Крячко. – Только не вздумай предлагать этому засранцу никаких сделок. Нам это ни к чему. Забыл про приказ сверху?
– Ничего я не забыл, Стас.
– Вот и славно. – Крячко поднялся на ноги, потянулся и вразвалочку направился к выходу. – Дело в архив, и наконец-то спокойно выспимся.
– Что еще за приказ сверху? – моментально поинтересовался Живоглядов, едва за Станиславом захлопнулась дверь палаты.
Гуров тяжело вздохнул. Клиент уже заглотнул наживку. Оставалось только грамотно подсечь.
– К завтрашнему дню нам велено было закрыть это дело, – задумчиво потер он подбородок. – Слишком много шумихи развернулось вокруг него… Все фигуранты уже арестованы. Все, кроме одного – поставщика донорских органов. Человека, который, по сути, и организовал всю эту преступную схему… И тут нарисовался ты. Возле склада «Кармуса», да еще и с пятью термоконтейнерами. Вот мой напарник и загорелся сделать из тебя козла отпущения… В принципе мысль-то хорошая…
– Что значит «сделать козла отпущения»? – насторожился Живоглядов и даже умудрился слегка приподняться на подушках.
– Выдать тебя за главного поставщика и организатора преступной группировки, – пояснил Лев. – Охранник склада согласился дать показания против тебя. Дело будет закрыто к завтрашнему дню, передано в суд и списано в архив. Что, собственно, от нас и требовалось…
– Но это не я! Не я организатор!
– Да знаю я, – раздосадованно махнул рукой Гуров. – «Кармусом» руководит Геннадий Шолаков. С большой долей вероятности он и стоит за всей этой незаконной торговлей человеческими органами. Но Шолакова не найти. И доказательств против него нет. Когда мы их нароем? А ты уже тут… Пойми, мужик, тут ничего личного. Мы все живые люди… У нас план…
– Погодите-погодите! – перебил сыщика Живоглядов. Он уже не выглядел таким умирающим, как пять минут назад. Даже хрипотца из голоса испарилась. – Но вы ведь сказали, что есть и другое развитие событий.
– Говорил. Но это сложный путь, и, вероятно, Стас прав. Зачем нам лишняя морока?
Гуров хотел было подняться со стула, но Живоглядов остановил его:
– Подождите. Сядьте. Пожалуйста… Что за сложный путь? Что за другое развитие событий? Если речь о Шолакове, я могу его сдать. Он и есть организатор. Вы правы. Я дам показания… Я знаю почти обо всех его сделках… – Антона Игоревича как прорвало. – Моих показаний с лихвой хватит на то, чтобы надолго упрятать Шолакова за решетку. Поверьте.
Лев сделал вид, что задумался, и стал машинально массировать свой гладко выбритый подбородок. Затем, покачав головой, повторил:
– Сложно. Затянем дело, нас по головке не погладят. Скорее наоборот. И Стас будет в ярости. Вы ведь поймите, Антон Игоревич, оформить ваши показания и выдвинуть против Шолакова обвинение в организованной преступности мы до завтра наверняка успеем. Но сколько времени уйдет на его поимку? Месяц? Два? Шолаков знает, что он под подозрением. Знает, что его ищут… Стало быть, в «Кармус» он не сунется, по домашнему адресу тоже не появится.
– Но есть и другие места, где его можно накрыть. – Живоглядов заговорщически подмигнул сыщику.
– Что за места?
Антон Игоревич уже раскрыл рот, чтобы ответить, но в последний момент осекся. На бледное круглое лицо набежала тень.
– А как изменится моя судьба, если я помогу вам взять Шолакова?
– Ну, в принципе существенно изменится. – Гуров оставил в покое свой подбородок. Прикинул что-то в уме. – Можно забыть о том, что вы стреляли в меня. И тогда ваши пятнадцать лет автоматически превратятся в пять. Причем не в колонии строгого режима, как сказал полковник Крячко, а общего. Еще годик могут скинуть за примерное поведение. А то и два…
– Ну, так это же совсем другой расклад, – обрадовался Живоглядов. – Не самый радужный, конечно, но и не такой мрачный, как обрисовал ваш напарник.
– Верно, – позволил себе Лев легкую улыбку. – Но все это лишь при условии, что мы возьмем Шолакова в течение двадцати четырех часов.
– С моей помощью вы возьмете его раньше, – усмехнулся Живоглядов. – Готов поставить «штуку» баксов на то, что Геннадий Сергеевич у Нинки «зашкерился».
– Кто такая Нинка?
– Зазноба его. Я бы даже сказал, больше, чем зазноба. Геннадий Сергеевич ведь женатый человек. – Живоглядов зачем-то понизил голос до шепота. – Но детей у них с женой нет. А Нинка от него понесла. Давно уже. Пять лет назад. Пацан родился. Ну вот и получается, что у Шолакова там вроде как вторая семья. О ней не знает никто. Если он даже не там скрывается, то поверьте, в течение двадцати четырех часов он у Нинки по-любому нарисуется.
– А ты откуда про вторую семью знаешь?
– Я приезжал туда один раз по просьбе Шолакова. Привозил бумаги на подпись из «Кармуса». Вот тогда-то он и приказал мне никому о той хате не рассказывать. А я… Я – мужик от природы любопытный. Поспрошал соседей, раздавил кое с кем рюмашку-другую… И выяснил, что у него там баба с ребенком. Нинка зовут. А пацана – Олег.
– Адрес помнишь?
– А то! – Антон Игоревич растянул губы в широкой улыбке. – Записывайте.
– Я запомню. Диктуй.
Живоглядов назвал адрес. Гуров мысленно повторил его про себя, удовлетворенно кивнул и поднялся со стула.
– Сделаем так. Стасу я о нашей сделке говорить пока не стану. Вечером пришлю к тебе человека из Управления. Он снимет все показания, ты их подпишешь. Но бумаге я дам ход только в том случае, если мы сможем взять Шолакова. Ну, а если нет… Не обессудь, мужик. Как я уже сказал, нам план закрывать. И мне по шапке получить совсем не улыбается.
– Вы его возьмете, – заверил его Живоглядов, блаженно откинувшись на подушку. На его лице все еще играла улыбка.
Гуров покинул палату. В коридоре изнывал от нетерпения Крячко.
– Ну что?
– Все прошло как по маслу, – ответил Лев. – Он не только даст показания против Шолакова, но еще и подсказал, где того найти.
Оба сыщика направились к лифту.
– Слушай, Лева. А можно я хоть раз побуду «добрым» следователем?
– Как-нибудь обязательно, – пообещал Гуров, не сбавляя шага. – Хотя у тебя физиономия неподходящая, не располагает к доверию.
– Ну да… Конечно, – сник Станислав. – Моей физиономией только пугать подследственных можно?
– Верно мыслишь, Стас.
– Да иди ты!
