– Доброе утро! Рад снова вас видеть. Для нас, Оленька, томящихся в этом аду, вы подобны ангелу, спустившемуся с небес.
– Здравствуйте, Андрей Борисович, – такой же открытой улыбкой ответила психологу Ольга.
– Можно просто Андрей.
Крячко недовольно зыркнул в его сторону.
– Нас пустили всего на две минуты, – напомнил Гуров. – С посещениями у них тут строго. Вот когда переведут в общую палату, тогда…
Ольга присела на краешек кровати Крячко. Провела рукой по его непослушным растрепанным волосам. Станислав уловил аромат ее духов.
– Я хотела поблагодарить тебя, Стас. Ты рисковал своей жизнью ради меня.
– Брось! – небрежно поморщился он. – Это моя работа. Впрочем, если ты захочешь отблагодарить меня… Мы могли бы вместе поужинать. Как-нибудь в выходные.
– Обсудим это после твоей выписки, – ушла от прямого ответа Старовойтова. – А пока… Все равно спасибо.
Девушка склонилась и поцеловала Крячко в щеку. Локоны ее волос коснулись лба Станислава.
– Нет, только не это! – взмолился Лозинский. – Только не здесь и не при мне. Моя тонкая нервная организация не выдержит подобного. Пить нельзя, курить нельзя… А теперь еще и это. Самая прекрасная девушка на свете на моих глазах целуется с другим. Лучше бы я и в самом деле умер…
– Заткнись, мозгоправ! – буркнул Крячко. – Уверяю, тебе осталось недолго. Дай мне только подняться.
Ольга рассмеялась. Гуров, стоя немного в отдалении, тоже не смог сдержать улыбки.
– Вы его взяли? – спросил Станислав. – Бизона?
– Взяли. Дело закрыто, Стас. И Бизон, и Шолаков активно дают показания, спихивая вину друг на друга, – ответила девушка и покачала головой: – Поверить не могу, что мы работали над одним и тем же делом, только с разных концов.
– Такое случается.
В дверном проеме палаты появился высокий худощавый врач в круглых очках и нетерпеливо похлопал сиреневой папкой себя по бедру:
– Две минуты, господа. Я дал вам две минуты.
– Еще раз спасибо, – поднялась Ольга. – Поправляйся, Стас.
– Подождите меня в машине, Ольга Викторовна, – попросил Гуров. – Буквально минуту.
– Хорошо.
Старовойтова вышла из палаты, в то время как Лев занял ее место на краю кровати Станислава и дружески подмигнул напарнику:
– Я рад, что успел привезти тебя вовремя. Счет шел буквально на секунды. Так что… Считай, ты с того света вернулся, Стас.
– Спасибо, Лева. Я – твой должник.
– Но это еще не все. – Гуров обернулся на застывшего в дверном проеме врача. Тот демонстративно постучал указательным пальцем по циферблату наручных часов. Лев кивнул и снова посмотрел на Крячко: – Я сделал для тебя еще кое-что, Стас. Чтобы ты потом никогда не говорил, что я тебя не слушаю или поверхностно отношусь к твоим проблемам личного характера… В общем, это касается твоей беременной в кавычках подружки.
– Почему в кавычках? – живо отреагировал Станислав.
– В этом-то и суть дела. Я навел справки, надавил немного на врача, к которому она обращалась. Беременность ее «липовая», Стас. То есть нет никакой беременности. Девушка просто решила таким нехитрым способом выскочить за тебя замуж…
– Ах ты!.. Вот же!.. – Крячко блаженно закатил глаза. – Слава тебе господи! Ты ей сказал об этом?
– Нет. Подумал, что тебе будет приятно сделать это самому. – Гуров поднялся. – Она, кстати, тут. В больнице. Уламывает персонал, чтобы ей тоже предоставили двухминутное свидание с тобой. Так что жди… И это… Поправляйся, старик. Мне без напарника тяжеловато придется. – С этими словами он покинул палату и прикрыл за собой дверь.
– Вот ведь облом! – сокрушенно молвил Лозинский.
– Ты о чем?
– Ты собирался стать папой, а, оказывается, тебя просто водили за нос.
– Я не собирался становиться папой. У меня другие планы, – сухо ответил Станислав. – Так что нет никакого облома.
– Не скажи, – многозначительно протянул психолог. – Может, это был твой последний шанс, Стас. Неизвестно ведь, как прошла операция. Что-то не так подрезали… Где-то не то удалили… Всякое бывает, знаешь ли. Вон и майор Старовойтова загадочно так сказала: «Обсудим это после твоей выписки». Подозрительно как-то. Тебе не показалось? А она ведь уже общалась с врачами…
– Слушай, мозгоправ, – процедил сквозь зубы Крячко. – Когда мне разрешат вставать, ты лучше совсем не спи. Вот тогда для тебя точно ад начнется. Пить нельзя, курить нельзя и спать нельзя. Прикинь?
– Я же по-дружески посочувствовал. Только и всего.
– Ты мне – не друг.
– Ошибаешься…
