– А раньше ты мне все это почему не рассказывал? – удивился Гуров.
– Велась тщательная проверка всех остальных сотрудников, включая руководство. Я не мог допустить утечки информации, чтобы не спугнуть сообщников Степана, если таковые имелись. Пойми, я тебя не подозреваю в нескромности, но уши, а значит, и болтливые языки есть везде, включая то уважаемое учреждение, где мы общались в первый раз.
– Понятно. Ну и каковы результаты предпринятой проверки?
– Бог миловал. – Виталий Егорович протяжно вздохнул. – Я, правда, очень боялся, что там все или через одного окажутся продавшимися тварями. Страшно сказать, мы ведь со Степаном лет двадцать знакомы были, и я не подозревал никогда, что он способен на такое предательство. И чего человеку не хватало, спрашивается? Зарплата приличная, карьерный рост, премии. Я ведь не жмот какой, Лев Иванович! Не гребу все под себя, как другие! Ну да бог с ним.
– И что ты намерен делать дальше? – осторожно поинтересовался Лев.
– Служба безопасности продолжит поиски покупателя информации. И действовать я намерен по результатам. А со Степаном? Был бы он жив – делу пришлось бы дать законный ход хотя бы из принципа. А теперь я предпочту не выносить лишний раз сор из избы. Мы устроим ему достойные похороны, вдове выплатим компенсацию. У Степана двое детей растет – дочь-подросток и сын лет десяти. Негоже оставлять семью без средств к существованию, даже если их отец оказался корыстным предателем.
– Правильная позиция, Виталий Егорович, – одобрительно покивал Гуров.
– Да, пожалуй.
– А что же с линией, которую монтировали? Несколько дней назад ты говорил, что произошел сбой, но в начале сегодняшней беседы, помнится, прозвучало слово «саботаж». А это уже сбой злонамеренный, как я понимаю!
– Вот именно! – Бизнесмен перестал жевать и даже бросил в ажиотаже приборы на тарелку. – Это и есть настоящая загадка, что беспокоит меня! Очередная и невероятная!
– Начинаю привыкать, что в этом деле загадки появляются как грибы после дождя, – пробурчал Гуров, – но хочется услышать подробности.
– Изволь, Лев Иванович! Поскольку оборудование импортное и монтировалось под наблюдением специалистов из миланской фирмы, они не позволили нам разбираться самим. Прислали своих инспекторов с проверкой. Сначала грешили на человеческий фактор, мол, кто-то из персонала ошибся. А я самого Степана подозревал. Но потом, когда хорошенько все проверили, выяснилось, что это была настоящая диверсия. Причем мастерски организованная, нужно сказать! Все проделали быстро и тихо, так что никто из персонала или охраны ничего не заподозрил. И не заметил!
– А что именно сделал злоумышленник?
– Я решил модернизировать производство, для этого закупил импортную автоматизированную линию, которая прямо-таки напичкана различной электроникой. Так вот, в программное обеспечение линии была внедрена вредоносная программа, которая в отведенное время устроила запуск, что выглядело, на первый взгляд, как обычный сбой оборудования. Например, из-за перепада напряжения. И если бы миланские инспектора не стали так глубоко копать, похоже, на него бы все происшествие и списали в конечном итоге.
– Как это можно было сделать? Технически я имею в виду.
– Специалисты говорят, только вручную, или с главного компьютера, или непосредственно с консоли управления, что расположена на самой производственной линии.
– То есть требовалось личное присутствие злоумышленника в производственном цехе?
– Именно! Что, учитывая строгую пропускную систему и камеры видеонаблюдения, которыми буквально напичканы все производственные и складские помещения, просто невозможно.
– Ну что какая-то пропускная система для талантливого хакера? – задумчиво пробормотал Гуров. – Просто семечки.
– Для кого? – не понял Соловьев. – Хакеры, они ведь все больше в Интернете обитают.
– Не скажи, Виталий Егорович, – покачал головой Лев. – Мне тут недавно доходчиво объяснили, что вредоносная программа – это и есть компьютерный вирус. А поскольку в расследовании покушения на твою жену замешан некий талантливый хакер, не мешало бы нам кое-что проверить.
– Что именно? Неужели ты всерьез предполагаешь, что здесь есть связь? Между саботажем на производстве и покушением на Алину?!
– А ты дай доступ специалистам Управления к заводским камерам видеонаблюдения, а также к компьютеру погибшего исполнительного директора, вот и проверим! Обещаю полное неразглашение всевозможных коммерческих тайн, которые мои парни сумеют ненароком обнаружить.
Говоря последнюю фразу, Гуров хотел пошутить, чтобы немного расслабилось лицо собеседника, ставшее вдруг застывшим, жестким и напряженным. Но Соловьев юмора не понял.
– Конечно, если обнаружится связь с покушением на жену, я готов сделать все, что нужно. И согласен дать доступ. Но при условии: ты пришлешь одного специалиста, того, кого сочтешь самым толковым. И он обязуется подписать расписку о неразглашении коммерческой информации.
– Хорошо, конечно, так и сделаем.
– Значит, договорились. Тогда я дам распоряжение сегодня же. Мой юридический отдел подготовит документ. А завтра с утра твой специалист может приступать к работе.
– Добро, – кивнул Гуров, – спасибо, Виталий Егорович.
– Это тебе спасибо, Лев Иванович. А что там с расследованием покушения? Неужели нет ни одной крепкой ниточки?
– Пока не могу обнадежить, – покачал головой полковник, – мы тщательнейшим образом проверили все рабочие контакты и связи твоей жены. Похоже, ее профессиональная деятельность не могла стать причиной покушения. Проверили и отмели версию, что все произошедшее – случайность чистой воды. Поблизости не было похожих машин. Да и слишком много продуманных ходов совершил преступник. Он вообще, похоже, действовал по тщательно выверенной и точной схеме. Просто сейчас мы не способны видеть всю картину целиком, слишком многих деталей не хватает. Поэтому до сих пор не можем ответить на главный вопрос: Алина не пострадала по чистой случайности или целью изначально была вовсе не она?
– Даже так? – изумленно повел бровью Соловьев.
– Такой вариант тоже нельзя исключать. Вот я пока и не тороплюсь. К тому же у меня не было никаких оснований связать покушение с твоим бизнесом, но как раз сегодня в моих руках, похоже, появилась ниточка. Она пока слишком тоненькая, и неизвестно, куда может привести, но аккуратно потянуть за нее просто необходимо.
– Думаешь, покупатель коммерческих сведений и есть заказчик покушения? – хищно сверкнул глазами Соловьев.
– Пока не знаю, – честно ответил Лев, – но предполагать подобное очень логично. А верны наши предположения или нет, покажет следствие.
Ранним утром следующего дня Гуров приехал в Главк. Первым делом он отправил на дежурной машине Евгения Семиплярова в командировку, на производство Соловьева. Как это часто бывает в сыщицкой работе, Лев чувствовал потребность оказаться в двух местах одновременно. Сейчас ему очень хотелось сопровождать ведущего айтишника на мебельный завод. Возможно, там сокрыта важная информация, которую пропустили люди Соловьева, и обязательно обнаружит бдительный и дотошный Женька. Но сегодня он ждал прибытия на беседу еще одного близкого друга Сергея Петрова. И поговорить с парнем хотел лично. Еще раз, взвесив вчерашний разговор со свидетелями и обсудив подробности с Крячко, Гуров пришел к выводу, что Евгений Смирновский как раз и является тем человеком, что способен пролить свет на личность погибшего телохранителя. Он был близким другом Петрова, и, вероятно, тот доверял приятелю все свои тайны и душевные порывы.
