– А-а-а! Вы – полиция? Вот и разберитесь, на что эти башибузуки из рогатки разбили мою бутылку с целебным взваром?! Вот это – что это такое?!! Это хулиганство! – Щаброва потрясла мокрой сумкой, в которой звякало битое стекло.
– Разбили? И правильно сделали. – Лицо Гурова выглядело непроницаемо-суровым. – Это варево вы готовили для сатанистского ритуала, сопряженного с убийством человека? Проводите-ка нас к месту нахождения Кирканина. Не усугубляйте свое и без того незавидное положение. Идемте!
– Ну идемте-идемте… – со зловещим смешком многозначительно произнесла Щаброва. – А не боитесь, что оттуда вернетесь с недугами страшными и неизлечимыми?
– Нет, не боимся, – с убийственной невозмутимостью поморщился Лев. – Это нас всякие черти боятся. Вон сразу восемь чертей ведут спецназовцы, чтобы на той «птичке божьей» отвезти их прямо в «рай», с нарами и крепкими стальными решетками…
Он кивнул в сторону появившихся из леса спецназовцев, которые конвоировали окончательно деморализованных, мрачных и безмолвных бандитов, и указал в сторону стоящего метрах в двухстах вертолета. Это зрелище повергло старуху в полное уныние, и она, уже ни слова не говоря, поплелась в сторону леса. Опера тут же последовали за ней.
Они спустились по каменистой дорожке в недра лесного массива, миновали первый ручей, потом дошли до второго, свернули вправо и примерно еще через полчаса увидели перед собой обширную каменистую балку, густо поросшую сосняком. По едва приметной тропинке, выписывающей зигзаги по пологому склону, спустились вниз и пошли под кронами высоких мрачных сосен. Еще минут через двадцать на открывшейся их взорам поляне они увидели ветхую бревенчатую избу с просевшей тесовой кровлей. Неожиданно Щаброва пронзительно закричала:
– Бурый! Филин! Берегитесь! Менты-ы-ы!!!
Опера выхватили оружие, ожидая, что сейчас из заимки кто-то попытается их обстрелять или нападет из чащобы. Но лес никак не откликнулся на этот вопль, в избушке царила мертвая тишина.
– Глафирка! Ты где там? – уже встревоженно заорала старуха.
Однако и этот крик остался без ответа. Теперь уже встревожились опера: что, если главари, не дожидаясь Щабровой, сами решили учинить свои «уголовно-колдовские» ритуалы? Вот это был бы облом так облом! Они поспешили следом за старухой, которая с неожиданным проворством побежала к заимке. Чуть ли не прыжком заскочив на крыльцо, тяжело дыша, она распахнула дверь настежь и замерла на пороге. Заглянули внутрь и опера. В избе было пусто! В полумраке помещения они сразу же увидели длинную цепь с разомкнутым железным ошейником, валяющуюся на полу.
– Ну-ка, пропустите! – Отодвинув Щаброву в сторону, опера вошли внутрь.
Гуров сразу же заметил у самой двери тетрадный лист, исписанный немного угловатым, но вполне ровным почерком, пришпиленный к стене каким-то необычным, скорее всего ритуальным ножом. Вынув нож и взяв бумагу, Лев вслух прочел письмо:
«Бабуля, меня не ищи. Я сбежала с Олегом. Я его люблю и не дам его убить. Ведьмой не стану ни за что. Я отдала себя Олегу, теперь я его жена и не буду женой шамана-покойника. Ты свою жизнь прожила дура дурой, а я так не хочу. Прощай!»
Старуха, безмолвно выслушав прочитанное, неожиданно взорвалась криком:
– Врешь! Врешь! Там такого не написано! Вре-е-е-шь!!!
– Читайте! – Гуров отдал ей письмо и, воткнув нож на место, вышел на крыльцо.
Следом за ним вышел и Стас.
– Ну, и что теперь будем делать? – спросил он, пожимая плечами.
– Их обязательно надо найти! Пока лично не удостоверимся, что Олег Кирканин жив и здоров, операция не может считаться завершенной. Меня вот что беспокоит… Если Щаброва пыталась предупредить братьев Хуштюков, значит, они могли быть где-то здесь. Верно? Допустим, Глафира и Олег сбежали. Но тогда эти-то двое где в данный момент? Если они предполагаемые участники ритуального убийства, то…
Его перебил истошный вопль, вырвавшийся из заимки:
– Сука! Сука! Сука! Будь ты проклята! Я так на тебя надеялась, а ты все порушила, дрянь проклятая! Специально себя осквернила! Нарочно! Все, все пропало!!! Все-е-е!!! А-а-а-а-а!!!…
Неожиданно кинувшись к ножу, бабка выдернула его и с отчаянным визгом замахнулась, намереваясь ударить себя в грудь. Но этого не последовало. По ее телу пробежала судорога, рука, державшая нож, безвольно разжалась, и он со стуком упал на пол. Тут же на пол грохнулась и Щаброва, с широко раскрытыми, остекленевшими глазами и разверстом в безмолвном крике ртом.
– Твою дивизию! – Стас первым подскочил к ней и, проверив пульсацию сонной артерии, развел руками: – Звиздец бабуле. Видать, моторчик отказал. Слушай, Лева… Пардон, Володя. Гм! Или мы уже не под псевдонимами?
– Да какие, на хрен, псевдонимы?! – раздосадованно отмахнулся Гуров. – Банда взята – теперь перед кем ломать комедию? Ешкин кот! Ну кто бы мог подумать, что бабка такой впечатлительной окажется?!
– Д-а-а… Ну что, Лева, будем искать наших Ромео и Джульетту? – спросил Крячко, выходя из заимки. – Блин, Шекспиру такое и не снилось!
– Найти их надо бы, и – непременно! Если Хуштюки и в самом деле предполагаемые участники ритуального убийства, то эти отморозки могли последовать за Кирканиным и Глафирой. И дай бог, чтобы они их не догнали.
– А если догнали?
– Тогда дело дрянь… О, смотри! – Миновав угол избы, Лев поднял из травы что-то светло-коричневое. – Фильтр сигареты, причем свежий. Значит, они могли пойти вон в ту сторону! Видишь следы – трава малость примята?
Он указал в сторону склона балки, и приятели ускоренным шагом поспешили в том направлении. В травянистой низинке, где земля была помягче, обнаружились отпечатки четырех пар ног. Даже по расположению следов можно было понять, что и те, и другие очень спешили.
– Точно, точно! – обрадовался Крячко. – Эти двое уродов погнались за беглецами. Вот только узнать бы, они их поведут назад или захотят разделаться сами, прямо там, где догонят? Блин, не опоздать бы!
Опера прибавили ходу, рискуя сбиться со следа. Но к счастью, и преследуемые, и преследователи в спешке не слишком заботились о том, чтобы попытаться сбить кого-то со следа. Пробежав километра три, они увидели впереди между деревьями холодную синеву речной заводи и поняли, что, по всей видимости, Олег и Глафира бежали к речке, чтобы перебраться на другой берег и скрыться в тайге. Удалось ли им это?
В этот момент со стороны прибрежных сосен и берез донесся отчаянный девичий крик:
– Помогите! Спасите! Люди! Помоги-и-и-те-е-е!!!
Лев и Стас, не сговариваясь, ринулись вперед, словно им нужно было поставить рекорд по спринту на стометровке. Менее чем за полминуты они преодолели последний отрезок пути и, выбежав на безлесный берег, увидели, как над связанным парнем, лежащим ничком, задирая ему голову вверх и приставив нож к горлу, склонился корявый мужичишка с бурой, неряшливой порослью на подбородке. Другой, очень похожий на него, в этот момент наводил видеокамеру, судя по всему, собираясь снять сцену убийства. Невдалеке к березе была привязана девушка в простеньком сатиновом сарафане, которая, не умолкая, звала на помощь.
