– Стой! – решительно возразил Олег. – Я клянусь своей кровью, что никого никогда не убивал и не насиловал! И пусть она вся вытечет до капли, если я соврал хоть на слово!
– Верю, верю, верю! – Проворно накладывая ему на руку тугую повязку, девушка выглядела испуганной и растерянной. – И я, дура чертова, довела тебя до этого… Понимаешь, бабка мне клялась своей Черной книгой, что это все так и было. Выходит, она врала?! Вот старая кочерга! Знаешь, Олег, тошно мне и душно, иной момент аж жить не хочется… Она меня готовит к посвящению… – перейдя на шепот, призналась она.
– К какому еще посвящению?
– К какому… Я должна буду принять колдовскую силу и стать ведьмой. Завтра день, когда солнце встретится с луной, и поэтому завтра бабка будет проводить колдовской обряд у большого кедра, в ветвях которого укрыт гроб главного шамана этих мест Дьаманула, умершего ровно сто лет назад. Тебя для этого все дни тут и держали, чтобы духи всех шаманов, которые здесь похоронены, признали тебя своим и приняли тебя в жертву.
– Меня – в жертву?!! Охренеть! И… Как же это будет выглядеть? – спросил Олег, внутренне холодея и напрягаясь.
– Та, что будет принимать колдовскую силу, должна зарезать человека, набрать его крови и, взобравшись на дерево, окропить гроб Дьаманкула… – потупив взгляд, тихо произнесла Глафира. – Бабке я сразу сказала, что никого убивать не буду. Но она знает какое-то страшное снадобье из дурмана, белены и конопли и клоповника, которое лишает человека страха и разума.
– И кого же она собирается поить? – Кирканин почувствовал, как гулко забилось сердце.
– Нас обоих. Но… Я не хочу быть ведьмой. Я и помыслить не могу, что моя рука прольет чью-то кровь. Тем более если ты ни в чем не виноват. Господи, как же тебя спасти? Вот если бы найти ключ от этого замка… – Девушка тронула рукой навесной замок, соединяющий половинки ошейника.
– Или ножовку по металлу… – подсказал Олег. – Спроси у кого-нибудь из соседей.
– Боюсь, не получится… Бабка за мной сейчас следит, глаз не спускает… Если догадается, что я с тобой в сговоре, – все пропало. Но дома у нас есть хороший напильник. Я принесу его тебе после обеда. До утра успеешь перепилить им дужку?
– Постараюсь, – с нарочитым оптимизмом ответил он, хотя на душе у него скребли кошки.
Когда девушка ушла, Кирканин долго сидел не двигаясь, размышляя о своем непростом прошлом и ужасном будущем. Перед ним пронеслись картины его детства, отрочества, студенческой юности. Вот он, еще первоклашка, крадет в булочной рогалик с маком и, сопровождаемый бранью продавщицы, удирает без оглядки. Мать, когда он ей рассказал об этом, сильно его отругала и отнесла деньги в булочную, извинившись перед продавщицей.
Вспомнив про то, как он в школе, по сути, ни за что «чмурил» Матвея Таганихина, Олег испытал сильнейший приступ стыда и мысленно задался вопросом: «Может, и за это мне тоже отливается?..» А еще в памяти всплыло, как одна из случайных подружек, встретив его возле института, объявила, что «залетела» от него. Разумеется, девица могла и соврать, но и он мог бы отшить ее не столь грубо и презрительно, как сделал тогда. Да, его разозлило, что девица скорее всего использовала эту уловку, чтобы его на себе женить. Но хамить-то было ей зачем?.. Ешкин кот! Сколько же всего он напортачил?!!
Где-то в пятом часу Глафира пришла снова, принесла ужин и напильник.
– Ты знаешь, похоже, бабка что-то заподозрила! – доставая из корзинки продукты, посетовала девушка. – Так у меня допытывалась, о чем мы с тобой здесь разговариваем, что мне прямо не по себе стало. Еле смогла выкрутиться и убежать. Слушай… – неожиданно прошептала она. – Проводить обряд жертвоприношения имеет право только чистая и невинная. А познавшая мужа сама должна быть принесена в жертву. Я не хочу никого убивать. Пусть лучше меня саму принесут. Поэтому… Я хочу стать твоей… – и крепко обняла его.
У Олега перехватило дыхание. Исчезло все сущее – эта ветхая заимка с проклятой цепью и ошейником, этот лес с гробами шаманов, страшный завтрашний день… Осталась только Она, пахнущая хвоей, мятой и какими-то еще неведомыми травами…
Когда они оба вернулись к реальности, Глафира, ласково погладив его ладонью по щеке, негромко сказала:
– Ну вот и все! Теперь, что бы завтра ни случилось, мы разделим одну судьбу. Или оба спасемся, или оба погибнем.
– Спасемся! – твердо пообещал Олег. – Знаешь, Глаша, когда-то я едва не женился. Но та, что должна была стать мне женой, сбежала за границу. И мне тогда казалось, что для меня рухнул весь мир. А сегодня я понял, как это здорово, что она уехала, иначе я мог бы не встретить тебя. Я… Я люблю тебя… Да! Люблю! И хочу, чтобы ты стала моей женой. Даю слово, что ты не разочаруешься, что я буду самым преданным и заботливым мужем. Ну, что скажешь? Ты… согласна?
Глафира отчего-то грустно улыбнулась и, немного помолчав, ответила:
– Согласна… Только, мой хороший, захотят ли знаться со мной твои родители? Они, я так поняла, люди богатые? Ты парень образованный, а взять хочешь нищую деревенскую дурнушку с тремя классами образования. Тебе со мной и на люди-то выйти будет зазорно…
– Ты – дурнушка?! – Кирканин тихо рассмеялся. – Господи! Святая простота… Знаешь, когда в копях добывают алмазы, они не всегда имеют тот блеск, который им придает огранка. А потом, когда они становятся бриллиантами, вдруг оказывается, что этот камень – самый красивый из камней. Вот и ты – мой живой алмаз, не желающий признать себя чем-то значащим…
Когда Глафира ушла, Олег решил вначале подкрепиться, а уже потом, с новыми силами, взяться за замок. «Ничего, ничего, до утра я его трижды успею перепилить…» – подумал он, взявшись за пирожки с яблоками. Пирожки, как и все прочее, приготовленное Глафирой, были очень вкусными. Но неожиданно он ощутил, что, непонятно почему, на него внезапно навалилась какая-то странная, удушающая сонливость. Он даже не успел понять, что произошло, как внезапно повалился на пол и уснул.
Проснулся Кирканин, когда на дворе уже шумел и ликовал новый день. Он некоторое время лежал, не двигаясь, не понимая, что могло произойти. И тут вдруг все вспомнил… По его спине пробежал холодок – что же теперь будет?! Он ведь даже не начал пилить дужку замка, и теперь точно не успеет этого сделать! О, небо! Они погибли…
И тут Олег понял, что слова Глафиры о подозрениях ее бабки были не случайны – та, как видно, действительно что-то заподозрила и решила их обхитрить, что старой ведьме вполне удалось! Что же теперь делать? Это может означать только одно: всему конец…
На какой-то миг испытав ужас при мысли о скором финале своей жизни в этом глухом лесу, он постарался взять себя в руки и, схватив непослушными руками напильник, начал яростно пилить замок. В этот момент в избу, тяжело дыша, вбежала Глафира. Лишь взглянув на Олега, она мучительно простонала:
– И ты тоже… Старуха перехитрила нас – она подмешала нам сонного мака. Скоро они придут сюда – старуха и Бурый со своим братом. Что же делать?
