– И в качестве примера тоже. К тому же, как мне помнится, прежде чем думать о каких-либо свиданиях, двойных или одиночных, тебе следует сначала решить проблему иного рода.
– Да, верно. – Крячко мгновенно помрачнел. – Тут ты прав, старик.
Гуров нажал на кнопку звонка и тут же услышал приглушенные шаги с противоположной стороны. Судя по тому, как Перекатнов недовольно чертыхнулся, стало понятным, что он увидел незваных визитеров в «глазок».
– Кто там? – неприветливо отреагировал он.
– Уголовный розыск, – продемонстрировал Лев раскрытое удостоверение.
– Я узнал вас. – Тон Перекатнова не изменился. – Мы уже виделись вчера вечером, и у меня не настолько короткая память. Вопрос звучал иначе: «Чего вам еще надо?»
– Для начала неплохо было бы поговорить, – невозмутимо ответил Гуров. – И желательно – откровенно. Обстоятельства по сравнению со вчерашним вечером в корне переменились, Константин. Положение ваше теперь весьма незавидное…
– С чего бы это? – Перекатнов продолжал общаться с сыщиками через закрытую дверь.
– У меня при себе два ордера. На ваш арест и на обыск в вашей квартире. Так что вам лучше впустить нас. – Брови Гурова сошлись в области переносицы. – Не усугубляйте, Константин. Я вполне могу расценить ваши действия как сопротивление сотрудникам правопорядка. А это дополнительная статья, если вы вдруг не в курсе…
Некоторое время Перекатнов хранил напряженное молчание. Затем дверной замок щелкнул, створка сдвинулась в сторону и в образовавшемся проеме появилась его голова. Обычно идеально уложенные волосы Константина торчали в разные стороны. В глубоко посаженных глазах затаился страх.
– Ордер на мой арест? – медленно, с расстановкой переспросил он, и голос его предательски дрогнул. – С какой стати? На основании чего, позвольте поинтересоваться? Я же…
– В первую очередь на основании данных против вас показаний Ермакова Дмитрия Ульяновича, – сухо сказал Лев и потянул дверь на себя. Перекатнов не оказал сопротивления. Напротив, он машинально отступил в глубь прихожей, что позволило обоими сыщикам переступить порог его квартиры. – Думаю, вам стоит с ними ознакомиться.
– Я… Я не понимаю… – Константин был напуган, растерян и дезориентирован одновременно. От его вчерашнего напускного апломба не осталось и следа. Казалось, он даже уменьшился в размерах. Сжался. Его шелковая, салатного оттенка пижама висела на нем, как на вешалке. Затравленный взгляд перемещался с Гурова на Крячко и обратно. – В чем?.. В чем же меня обвиняют? Какие показания? Я…
Гуров не стал отвечать на его вопрос. Вместо этого он молча раскрыл папку, выудил из нее несколько листов отпечатанного текста и протянул их Перекатнову:
– Ознакомьтесь.
Константин взял бумаги и машинально присел на невысокий табурет рядом с вешалкой. Чтение продлилось недолго. Он уже с первых строк понял, о чем идет речь, и его лицо сделалось еще более бледным и осунувшимся. Молодой хирург до боли прикусил нижнюю губу и поднял глаза на сыщиков:
– Он все же сказал? Не удержался, значит, да? Совесть замучила? А Дмитрий Ульянович не забыл упомянуть о том случае двухлетней давности?..
– Не забыл. Дмитрий Ульянович рассказал все. Всю цепь событий, приведшую к самоубийству Куприянова. В отношении Ермакова будет также заведено уголовное дело. Но… Его прегрешения – мелочь по сравнению с вашими, Константин. Капля в море… Мы проверили базу данных вашей больницы и обнаружили массу несоответствий, связанных с операциями по пересадке органов, которые проводили вы. Хотите взглянуть?
Перекатнов тяжело поднялся на ноги и глухо произнес, глядя куда-то в сторону:
– Я всего лишь делал свое дело, спасал жизни людей. В этом и заключается моя основная обязанность. Я давал клятву… Клятву Гиппократа.
Крячко презрительно фыркнул, хотел было сказать что-то, но Лев опередил его:
– Где вы брали необходимые органы для экстренной пересадки, Константин?
– Мне привозили. Больница не могла позволить подобной роскоши… Я оплачивал необходимые донорские органы из собственного кармана.
– Но и полученные за операцию деньги возвращались в тот же карман, – все же не удержался Крячко. – Не так ли?
Перекатнов коротко взглянул на него.
– Да, так, – не стал отрицать он. – Но я повторяю, господа: я спасал жизни людей. Разве это не важно?
– Важно. Но только в том случае, если спасение жизни одного человека не стоило жизни другого. Кто привозил вам органы?
– На что вы намекаете? – вскинулся Константин. – Что донорские органы добывались незаконным путем?..
– Я ни на что не намекаю, – жестко парировал Гуров. – Я лишь хочу знать! Кто привозил вам органы?
– У меня была договоренность с одной фармацевтической фирмой…
– Устная договоренность, полагаю?
– Да. Устная. – Перекатнов бросил на табурет бумаги с показаниями Ермакова. – Я знаю, что это не совсем законно, полковник. Но ради благих целей… Я делал то, что считал нужным. И честно выполнял свою работу. А откуда брались органы… Это уж, извините, не моя забота. И не мое дело.
– То есть вы попросту не вникали в этот вопрос?
– Не вникал.
– Очень удобная позиция.
– Послушайте!..
– Нет, это вы меня послушайте! – Гуров шагнул вперед и коршуном навис над сжавшимся медиком. – Боюсь, вы не осознаете всей серьезности ситуации, господин Перекатнов. Ваши благие цели, как вы выразились, привели к самоубийству вашего наставника. Это раз. Во-вторых, вчера вечером едва не убили другого человека. И я полагаю, это также связано с вашими благими целями… И наконец, в-третьих, человеческие органы – это не тот продукт, который легко можно купить с рук по устной договоренности. Вы прекрасно это понимали, Константин. Так что не стоит строить из себя дурака. Я готов поверить вам, что вы не знали, откуда берутся эти органы, но, как известно, незнание не освобождает от ответственности. Слышали такое выражение?
– Слышал, – машинально кивнул Перекатнов.
– Прекрасно! Тогда давайте по делу, Константин. Что это за фармацевтическая фирма, с которой вы сотрудничали?
– «Кармус». Фирма называется «Кармус».
– Кто владелец?
– Я не знаю. – Константин скривился, как от зубной боли. – То есть мы встречались, конечно, но… Тесных знакомств я не заводил. Так что имени и фамилии я не знаю.
– А адрес, телефон?..
– Только телефон. Когда мне требовался для операции какой-нибудь орган, я звонил, и мне привозили нужный. – Голос Перекатнова совсем потух. – Я действительно не задавался вопросом, как они появляются у «Кармуса». Причем всегда столь оперативно. Поверьте мне!
– Диктуйте номер! – Разжалобить Гурова в такой ситуации было невозможно. – Помните наизусть?
