Розовощекий водитель упал лицом вниз и попытался дотянуться до оружия вывихнутой рукой. Пальцы нащупали пустоту. Крячко вплотную приблизился к нему, оседлал верхом, завел обе руки за спину и сковал их наручниками. Только после этого поднял оброненное неприятелем оружие.
– Что с охранником? – спросил Гуров, принимая вертикальное положение.
– Порядок. – Станислав был явно доволен собой и своими действиями. – Пока ты тут корчил из себя ковбоя, я ему тоже ласты скрутил. Сидит теперь, отдыхает. И знаешь, что самое приятное, Лева?
– Что?
– Что во многом благодаря моим действиям у нас теперь два «языка» имеется.
– Ладно. Я скажу Орлову, чтобы он тебе медаль вручил. За заслуги перед Отечеством. – Гуров с улыбкой сунул пистолет в наплечную кобуру. – Только ты раньше времени от гордости не лопни.
– Черствый ты человек, Лева, – обиженно скривился Крячко. – Я к тебе со всей душой, а ты… Медаль… На фига она мне? Давай ты меня по-другому отблагодаришь.
– Это как?
– Двойное свидание. Ты с женой, а я с Олей.
– Категорически нет! – отрезал Гуров. – И закроем эту тему, Стас. При всем уважении к тебе.
Он спустился по косогору и приблизился к перевернутой «Газели». При падении одна из металлических створок кузова отвалилась, и Лев смог беспрепятственно заглянуть внутрь. Весь груз состоял из пяти пластиковых термоконтейнеров. Он подтянул тот, что был ближе, взял его в руки и, раскрыв, негромко присвистнул.
– Иди сюда, Стас! Взгляни-ка. Кажется, мы нашли то, что искали.
– Что там?
– Предметная тема для беседы с господином Шолаковым. И это тебе не голословные показания Перекатнова. Это уже серьезно. Дело осталось за малым, Стас. Найти самого Шолакова.
Крячко на ходу прикурил сигарету и тоже спустился к перевернутой «Газели».
– Найдем, старик, – уверенно заявил он. – На то у нас и «языки», чтобы их развязывать. А я в этом деле мастер. Ты же знаешь.
Гуров молча протянул ему вскрытый контейнер.
– Слышь, подруга, а как тебя по-настоящему кличут? Если не секрет, конечно.
Николай вольготно развалился на стуле для допросов. Закинул ногу на ногу. Казалось, его не смущал даже тот факт, что его правая рука была плотно зафиксирована наручником на поверхности стола. Подручный Бизона продолжал вести себя крайне вызывающе.
Старовойтова неспешно сняла кожанку и аккуратно повесила ее на спинку своего стула. Теперь на ней осталась только черная майка-борцовка, позволявшая задержанному во всей красе рассмотреть покрытые до плеч татуировками руки.
– Ольга Викторовна. – Она заняла место напротив Николая.
– Слишком сложно, – фыркнул он. – И слишком напыщенно. Можно я буду обращаться к тебе просто Леля?
– Пока можно, – слегка улыбнулась Старовойтова. – Но в дальнейшем все будет зависеть от твоей откровенности. Для меня ведь что главное? Найти с тобой общий язык, Николай. Дать понять, насколько плачевно твое положение.
– Почему же оно плачевно? Лично я никаких особых напрягов не вижу. Что у тебя против меня есть? Ничего! Пшик! Ну, взяла ты меня со стволом на кармане. Это факт. Не отрицаю. Но ствол чистый. Никого из него не гасили. А даже если бы и гасили, надо еще доказать, что это я. Телке-гимнастке я тоже ничем не угрожал. Был только пустой треп в машине. И тут твое слово против моего… Никаких доказательств… Так что это ты влипла, Леля, а не я. Генерал твой тебе нагоняй устроит по полной программе. А меня… Меня придется просто отпустить. За недостатком улик. Так, кажется, у вас говорят? Или я ошибся с формулировкой?
Николай замолчал, победоносно глядя на Ольгу. Она тоже не торопилась нарушать установившуюся паузу. Театрально тянула время, пристально вглядываясь в лицо собеседника. Левое веко задержанного непроизвольно дернулось. Старовойтова только этого и ждала.
– Все выглядит немного не так, Николай, – произнесла она, а затем положила на центр стола диктофон и нажала кнопку воспроизведения.
«Это Мюллер ее где-то надыбал. Наводка на нужного клиента – часть его работы. – Николай узнал собственный голос, и его левое веко снова дернулось. – А я потом только подготовку к основной операции провожу…»
Ольга остановила запись, поставив ее на паузу.
– К слову сказать, нужный клиент, как ты ее называешь, уже здесь, в Управлении. Дает показания. Ломановская ее фамилия, если тебе интересно. Ирина Ломановская.
Она снова включила диктофон, немного промотала запись вперед.
«Братан у нее точно есть. Родной. Но он не в Москве… А про других родственников я не в курсах. Не успел провентилировать. Заказ спешный был… Но тут же как, подруга… Даже если и будут искать, один хрен не найдут. Мы тела прятать умеем».
Николай прикусил губу. Сел ровно на стуле, и в этот момент Ольга впервые заметила метнувшийся в его глазах страх. Она выключила запись, убрала диктофон со стола и вкрадчивым тоном напомнила:
– Там дальше и про Бизона кое-что есть. Немного, но есть. В любом случае налицо факт организованной преступной группировки. А вот тут и возникает вопрос, Николай. Кто из вас во всей этой истории пойдет «паровозом»? Ты, Мюллер или Бизон? Рано или поздно я и их возьму, можешь в этом не сомневаться… И тут уж кто первый заговорит.
– Но я ж реально ничего не делал, – не выдержал «браток». – Какой из меня «паровоз»? Чего ты гонишь? Даже на записи слышно, что я только подготовку провожу…
– Ты сам сказал: все это только слова, – равнодушно пожала плечами Ольга. – В данном случае твои слова против слов Бизона. Или Мюллера. И знаешь, на что будет опираться следствие?
– На что?
– На то, кто заговорил первым.
– Да ты мне фуфел загоняешь, – хмыкнул Николай, но особой уверенности ни в его голосе, ни в его словах не было. – Просто хочешь, чтобы я начал корешей «палить».
– Я лишь сказала тебе, как работает система. – Старовойтова откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки. – А дальше ты уж сам думай… И кстати, вот тебе еще информация к размышлению. В числе ваших жертв есть одна девушка. Мария Демьяненко. Не припоминаешь такую? Родители Марии уже оформили заявление об ее исчезновении. А также указали на тебя, как на человека, которого последним видели в обществе пропавшей девушки. Даже если тела невозможно найти, как ты утверждаешь, мы все равно отправим тебя в ИВС и продержим там до тех пор, пока девушка не найдется. Таков порядок. – На этот раз Старовойтова откровенно блефовала, но ей нужно было «дожать» задержанного. Она чувствовала, что Николай уже на грани. – А ты когда-нибудь был в ИВС, приятель? Я была. Там не так, как на зоне. На зоне существует определенный порядок. Воров держат с ворами, убийц – с убийцами. И так далее… А в ИВС таких правил нет. Туда бросают всех подряд. Серийных убийц, насильников, психопатов… Все ждут суда на равных условиях. Но не все дожидаются… Только самые стойкие и крепкие. Понимаешь, о чем я?
