Талон остановился возле меня. Я вскинула кулак, но удар не достиг цели — наручники, удерживаемые короткой цепью, впились в запястья. Я зашипела от боли и разочарования, а он улыбнулся.
— Интересно ли тебе, почему ты здесь, прикованная цепью? — Он протянул руку, праздно лаская мне грудь.
Какая-то часть меня ненавидела его, оставшаяся — хотела всего, чего бы он не предложил. Я знала, какая часть победит. Должна победить, или возникнут проблемы.
— Ты хочешь ребенка, а я на это добровольно не пойду.
— Прекрасно, — произнес он отстраненным тоном и переместил руку от одной груди к другой, продолжив ласки. Его взгляд был полон решимости.
Не в силах противиться, я выгибалась, пытаясь прижаться грудью к его руке. Я отчаянно в этом нуждалась, как наркоманка в очередной дозе.
— Вчера я получил результаты сканирования, они показывают, что ты близка к овуляции. Не могу рисковать, чтобы другой волк оплодотворил тебя, после всех треволнений, которые мне пришлось пережить.
Поголовное внедрение чипов волкам для предотвращения случайной беременности — придумали психи. Но с другой стороны, на сегодняшний день Талон тоже не в ладах с головой.
— Никаких гарантий, что я даже смогу выносить ребенка до положенного срока.
— Именно поэтому я принял меры, чтобы тебя доставили в одну из моих лабораторий. Наше идеальное дитя получит всевозможное высококвалифицированное медицинское наблюдение и уход.
— В природе нет такого понятия, как «идеальное дитя». — Мы все имеем недостатки, но в данный момент я сомневалась, что Талон согласился бы с этим, по меньшей мере, касаемо его самого.
Казалось, он не слышит меня. Когда он заговорил, его голос был отстраненным:
— Совершенство — это то, к чему я стремился в течение очень долгого времени.
Его ладонь скользнула к моему животу. Я сгорала от желания и голода. У меня колотилось сердце, в воздухе витал запах пота, смешанный с терпким мускусным ароматом страсти, наполняющие каждый мой вдох. Непреодолимая, неудовлетворенная потребность стала перерастать в желание обратиться волком, чтобы рвать и метать, чтобы узнать вкус кровь. Желание почти столь же сильное, как призыв луны. Мои зубы и ногти начали удлиняться в преддверие обращения, с каждой секундой я становилась все больше волком, чем человеком. Единственное, что останавливало меня от полного обращения — это серебро на запястьях и лодыжках.
— Зачем это? — Невнятно процедила я сквозь стиснутые зубы, и прогремела цепями, показав, что имею в виду.
— Разве ты не помнишь наше преданье?
Я покачала головой. В этот момент, я имя-то свое насилу бы вспомнила.
— Волчицы в период, когда лунная лихорадка перерастает в жажду крови — всегда беременеют.
Я горько усмехнулась.
— Это не преданье, это прописная истина, которой я обязана своим существованием.
Талон приподнял бровь:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Лишь то, что сказала. Я была зачата, когда моя мать была одержима жаждой крови.
Она пыталась добраться до родной стаи, но на окраине провинциального городишки ее машина сломалась. В какой-то мере ей повезло — она была рядом с кладбищем, между ней и жителями того города оказался только что восставший вампир, что позволило ей утолить оба желания, не убив при этом людей.
— В таком случае, будем надеется, что яблоко от яблоньки далеко не падает. — Его пальцы погрузились во влажную и скользкую глубину моего тела, я вздрогнула и непроизвольно выгнулась, наслаждаясь этим резким и грубым вторжением. Талон усмехнулся: — Да ты уж на подходе, не так ли?
Я была гораздо ближе к разрядке, чем он представлял. Потребность в спаривание боролась со всепоглощающим желанием вгрызться зубами в его плоть и громогласно провыть о своей победе луне. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, неожиданно для самой себя испытав благодарность за то, что скована серебряными цепями. Это послужило единственной причинной, по которой я все еще оставалась в человеческой форме и по-прежнему здраво мыслила.
— Зря ты использовал ARC1-23.
Талон поднял бровь:
— Когда ты узнала?
— Пару дней назад, — выпалила я, чувствуя, как меня ломает и корежит, в отчаянной попытке достичь разрядки при помощи его пальцев.
Я купалась в исходящей от Талона похоти, его набухший член выпирал из брюк, оттягивая ткань. Боже, помоги мне! Я хотела ощутить его внутри, хотела так сильно, что готова была жалобно расплакаться.
— У этого препарата был крайне высокий показатель результативности. Ты сама в этом убедишься, когда я закончу трахать тебя, волчонок. Ты останешься на моем попечении, пока не родишь.
— Черта с два. — Но мои слова прозвучали малоубедительно. Напряжение возрастало, пронзая молнией все нервные окончания моего существа. Мне лишь требовалось несколько движений его ладони…
Тихо фыркнув от смеха, он отошел. Я дернулась вперед, в тщетной попытке схватить его и заставить закончить начатое. Но цепи вновь отдернули меня назад. Не сдержавшись, я витиевато и цветисто обложила его матом.
— Именно поэтому, — голосом, преисполненным веселья, произнес Талон, — воспитывать нашего ребенка буду я, а не ты.
Несмотря на то, что его лицо было почти наполовину подернуто красной пеленой, я, даже не напрягая зрения, заметила, что оно хранит выражение ледяной решимости. Странно. Я почти не сомневалась, что увижу маску безумия, равного по своей силе тому беснованию, что заставляло вскипать в моих венах кровь. Должно быть у него помешательство, раз он считал, что может безнаказанно совершать подобное. Даже, если он принудит меня забеременеть, то пусть не надеется, что я когда-нибудь смирюсь и позволю ему забрать нашего ребенка.
— Из пятидесяти испытуемых, участвующих в первом этапе, десятерым не удалось забеременеть. Я могла бы быть одной из них.
— Наши тесты за последние несколько месяцев показывают, что твое тело положительно реагирует на препарат.
Но помимо этих результатов, еще могли быть и такие, которых он не ожидал, или не проводил на них тестирование.
— А как насчет оставшихся десятерых? У тех, что начались преобразования в той или иной форме?
Он вскинул брови:
— А что с ними?
— Они были полукровками, такими же, как я.
Его лицо окаменело, все веселье, как рукой сняло.
— О чем ты?
Я горько рассмеялась.
— Ты никогда не задавался вопросом — почему я так быстра, сильна? Я не просто вервольф, я еще и вампир.
С непроницаемым видом Талон скрестил руки на груди и ответил:
— Не может быть. Вампиры не размножаются.
