Поймав мою руку, он притянул меня поближе и увел подальше от серебристых волков. Нас опалило вспышкой их гнева, но ее быстро смыло волной сильного желания.
Ничего не говоря, Миша затянул меня в самую гущу танцующих, где тела гораздо плотнее прижимались к друг другу, а запах секса был так силен, что чуть ли не оседал на телах в капельножидком виде. Мне едва удавалось перевести дух, настолько неистовым было желание, однако я не настолько обезумела, чтобы не почувствовать Мишин гнев.
Обхватив ладонью мою шею, он притянул меня к себе и яростно прижался к моим губам. Поцелуй был грубым и долгим.
— Тебе следовало спросить, Райли, — наконец произнес он. — Я бы ответил на твои вопросы.
Я обвила руки вокруг его шеи, добросовестно продолжая играть свою роль, хотя понимала, что игры закончились.
— Я пришла сюда, чтобы расспросить тебя.
— Возможно. А еще возможно ты хотела отвлечь меня.
Я не могла пошевелиться, не могла отступить. Правда в том, что мне не хотелось делать ни того, ни другого. Миша был слишком близко, и мне было слишком хорошо.
— Что заставляет тебя так думать?
— Тот факт, что за три минуты до твоего появления, мне сообщили, что кто-то вломился в мой офис на Коллинз-Стрит, — он натянуто улыбнулся. — Они могут ознакомиться со всем, что угодно, все равно ничего не найдут.
— А ты так уверен, что они смогут что-то просмотреть?
— О, да.
Усиливающаяся горячка обещала обернуться против меня. Жар, исходящий от Миши и от других волков грозил сокрушить нас. Каждый вдох был пронизан желанием, бисерины пота на моей коже мерцали в голубом свете, как алмазы. Я едва соображала, настолько сильна была лихорадка, но все же осознание того, что мне необходимо сосредоточиться и не расслабляться, не оставляло меня. Я не могла позволить себе позабыть, что Миша может быть врагом.
— Как ты узнал? — тяжело выдохнула я.
— Я всегда предпочитаю полагаться на более чем последние чудеса технологий.
Он не стал вдаваться в объяснения, а мне не хватало воздуха, чтобы задать вопрос. Его горячие пальцы сомкнулись на моей талии и он приподнял меня, оставляя на коже синяки. Я обхватила ногами его за талию и начала двигаться.
— Сегодня приманке придется отрабатывать ответы на свои вопросы, уж поверь мне, — прорычал он.
Я не ответила. Просто не смогла. Кровь кипела, сердце стучало, как отбойный молот, все, чего мне хотелось — это скакать на этом худощавом и разозленном мужчине, пока медленные волны удовольствия не начнут захлестывать меня, превращая кожу в чистый сплав силы, перед которой нельзя устоять.
И именно этим я занялась.
Мы достигли кульминации одновременно, из моего горла вырвался сдавленный стон, его плоть безудержно входила в меня, заставляя ударяться о прочий народ, теснящийся вокруг нас.
Содрогания угасли. Он все еще был тверд внутри меня, но это и не удивительно, ведь луна вступила в полную силу. Лунный жар одаривал всех волков потенцией, чтобы снова и снова предаваться оргиям во время недельной фазы, но сегодняшним и завтрашним вечером луна была в зените своего могущества, сводя время восстановления к нулю. Возможно, таким способом природа компенсировать все те превращения, на которые она нас толкала во время полнолуния. Ночь полнолуния была одной из тех ночей, когда мы были не властны над своими превращениями. Эту ночь мы проживали исключительно в волчьем обличие.
Миша опять начал двигаться внутри меня. Выражение его лица было напряженным и полным решимости — я поняла, что он собирается взыскать с меня плату в полном объеме, прежде чем хоть что-нибудь скажет.
Тот факт, что он был здесь и трахал меня, прекрасно осознавая, что в его офис вломились и ищут компромат, заставлял меня верить, что ничего обличительного там не найдут. Либо компромат хранился где-то в другом месте, либо просто нечего было искать, несмотря на наши предположения.
Мы не выходили из этой потной, вращающейся массы еще где-то с час. А выбравшись из толпы, продолжили наше «общение» за столиком, в душе, возле стены и на лестнице. Каждый раз был жестким и яростным, и большую часть времени он брал, не отдавая ничего взамен. Мой волк чертовски здорово оторвался, но как женщина, я была слегка разозлена.
Наконец, он подвел меня к столику, и я вздохнула от облегчения. Мое тело было все в синяках и болезненно ныло, и при всем при этом я была лишь частично удовлетворена, понимая, что он это сделал нарочно. Миша заставил меня платить за то, что он посчитал изменой.
Я соскользнула на одну из скамеек и забрала пиво у проходящего мимо официанта. Не став его пить, я прижала ледяную бутылку к разгоряченному лбу.
Миша сел напротив меня.
— Задавай свои вопросы. — Взгляд его серебристых глаз был не читаем.
— Расскажи, почему год назад на твоем рабочем столе была папка с названием «Кондитерская «Геновев»».
— Я рассматривал возможность приобретения этой компании. — Он поднял светлую бровь: — А у тебя отличная память.
— Исключительная, учитывая обстоятельства.
Улыбка, играющая на его губах, противоречила ледяному взгляду.
— И ты купил ее? — спросила я, когда он ничего не сказал.
— Нет.
— А кто это сделал?
— «Конане».
— Та же компания, что владеет «Монеиша»?
— Да.
Прежде чем задать вопрос, я смахнула с пива шапку пены и сделала долгий глоток.
— Так кто же владеет «Конане»?
— Попытай счастья с другим вопросом, — улыбнулся Миша.
По его выражения я поняла, что он расскажет мне об этом… со временем. Я задалась вопросом, сколько мне предстоит «отработать часов», прежде чем он это сделает.
— И что же общего между шоколадом и научно-исследовательскими работами?
— Возможно, владелец просто решил расширить сферу деятельности.
Что-то в его тоне насторожило меня.
— Ты сам-то в это веришь?
— Нет.
— Отчего же?
Миша откинулся на спинку сиденья и пристально рассматривал меня в течение нескольких секунд с высокомерным и довольным видом.
— Оттого, что у нас с владельцем «Конане» сходные интересы, и в прошлом, мы были деловыми партнерами.
Я выдавила из себя улыбку.
— Ты никогда не говорил, что интересуешься шоколадом.
На его лице промелькнуло холодное и ожесточенное выражение. У меня возникло странное ощущение, что этот мужчина, мужчина, который так безжалостно занимался со мной сексом в эту ночь, и был настоящим Мишей. А образ того Миши, который я наблюдала в течение года, был всего лишь средством для достижения цели. Какова его цель, я не имела понятия, но судя по моему плохому предчувствию, уж лучше бы мне поскорее ее узнать.
