Впрочем, жить здесь было куда удобнее, чем в каменных покоях ацтекских дворцов, которые на самом деле и не дворцы вовсе, а самые натуральные склепы. Холодные ветра зимой, жаркие – летом, и липкая влага джунглей, которая, как казалось, проникает всюду.
Фигурки борум, висевшие в воздухе, в сложной вязи трёхмерной позиции пространственного боя, вдруг покачнулись, и лишь усилием воли Уицилопочтли заставил их замереть снова. Единственное развлечение, что ему осталось – борум, да ещё и в одиночестве. Навигатор Берш безвылазно сидел на месте будущего ритуала, создавая многоуровневую структуру жертвоприношения, а тот, кто принял аватар Шолотля – оператор боевого модуля Гашим лишь жрал да охаживал многочисленный гарем, нередко превращая тела любовниц в кровавое месиво. Так что пришлось отселить его в другой дворец, чтобы не слышать криков.
Да, женские особи данного мира были на редкость красивы, но их разум совершенно не годился для понимания трёхмерных структур, так что коммандеру Хору приходилось развлекать себя самому.
Он вздохнул, отвернулся, и фигурки почти беззвучно попадали на пол, рассыпавшись возле трона.
– Хуми… Девочка, стоявшая за троном, встрепенулась и тут же оказалась на коленях перед господином.
– Да, властитель.
Урга Хор лишь показал глазами на свои колени, и девочка, мгновенно все сообразив, начала медленно раздвигать полы тяжёлого одеяния своего господина, пробираясь к сосредоточию наслаждения.
На вошедшего в зал чужака среагировали лишь десять воинов-ягуаров, отсекая трон, но раздались быстрые, как перестук дождя, хлопки, и все они упали на пол, пачкая драгоценные ковры алой кровью.
Коммандер был опытным воином, прошедшим через сотни схваток, и привычным движением задал точки концентрации боевого щита, но всё, что истекало из внутреннего резерва, сразу же уходило, словно вода в песок, вытягивая всю магическую энергию без остатка.
В панике он волевым усилием вскрыл накопительные стержни, которые они заполняли на протяжении нескольких тысяч лет, но стоило энергии выплеснуться наружу, как она без остатка была поглощена чем-то, что находилось у чужака.
Все эти манипуляции не заняли и пары секунд, а пара тяжёлых пуль уже летела в голову коммандера, продавливаясь сквозь время, ставшее вязким словно кисель.
Горыня не знал, хватит ли залётному любителю девочек двух пуль, и после того как тело вздрогнуло, ловя попадания, вскинул автомат.
Но и десятка ран, разворотивших грудь и превративших лицо в кровавое месиво, Уицилопочтли было мало, так как тот всё ещё шевелился.
И в этот момент девочки, окружавшие трон, словно очнулись, кинувшись все разом на Горыню.
К счастью, они не были мастерами рукопашного боя, а из оружия имели лишь короткие кривые ножи, так что, когда наложницы сломанными куклами разлетелись по залу, Уицилопочтли ещё не успел далеко уползти.
Без лишних разговоров Горыня выдернул из ножен палицу и со всех сил воткнул её в голову так, что конец оружия вышел в районе левого бедра.
Тело завибрировало, словно попав под напряжение, а пальцы с неожиданно отросшими когтями начали царапать пол, разрывая ковёр в клочья… Князь уже подумывал подложить под тело гранату, но враг вытянулся во весь рост, замер и с хрустом начал осыпаться беловатым порошком.
– Один – ноль, – прокомментировал Горыня, поднял палицу и провёл по палке ладонью, смахивая пыль. – Не знаю, как тебя называть, но ты молодец.
Палица вдруг заискрилась, словно окуталась облаком разрядов, и на глазах перетекла в новую форму, приняв облик длинного меча-бастарда с узким и тонким лезвием бритвенной остроты.
– Да, так лучше. – Горыня, который уже давно перестал чему-либо удивляться, кивнул и, засунув меч под ремень, перехватил поудобнее автомат и пошёл на выход из дворца.
Там уже бегали словно ошпаренные воины в ягуаровых шкурах, с телами, расписанными яркими красками, а где-то вдалеке, а точнее вокруг, уже слышался шум боя.
Через минуту князь увидел определённую закономерность в движении воинов. Они выстраивались вдоль стен и коробкой на площади меж дворцов. Того, где умер Уицилопочтли, и второго, где, возможно, были ещё двое.
Тряпки и шкура одного из воинов, похожие на скафандр, вполне подошли бы Горыне, если бы он не стремился надеть их поверх собственного снаряжения. В конце концов, плюнув на полное подобие, накинул плащ и надел маску, которая вполне могла бы заменить мотошлем, так как закрывала всю голову и даже челюсть, оставляя открытым только лицо, и, скользя вдоль теней, стал подбираться ближе к залу Небесной чистоты – Цяньцингун.
Командовал воинами рослый мужчина в таком же ягуаровом одеянии, только с маской больше по размеру и в длинном алом плаще.
Аккуратно, словно бомбу, Горыня достал из кармашка разгрузки медный футляр и, отвинтив крышку, вытащил небольшую зелёную бутылочку, залитую сургучной пробкой, и, размахнувшись, со всех сил метнул её вперёд.
Подарок барона Штемберга, влетевший в середину воинского строя, как и было положено, хрустнул, разбиваясь и расплескав содержимое на каменную плиту. И мгновенно жидкость, превратившись в невидимое облако, начала быстро растекаться по площади.
Кучно стоявшие солдаты начали падать практически сразу, и уже через пять минут большая их часть была мертва, а остатки расползались в стороны, харкая кровью.
В дееспособном состоянии оставалось лишь три десятка воинов у самого зала Небесной чистоты и те, кто стоял на стенах.
Стоя чуть сбоку, Горыня вскинул автомат, и тугое облако свинца ударило по группе у входа во дворец. Когда затвор дёрнулся в последний раз, он быстро сменил магазин и побежал вперёд, держа оружие наготове.
Отрава была очень короткого действия, всего пять-шесть минут, но всё же Горыня предпочёл не рисковать и задержал дыхание, пробегая через заражённую зону.
Со стен воины бросали копья, но расстояние и темнота не дали им ни малейшего шанса на попадание.
Четверо стражников, стоявших у самого входа, успели лишь поднять свои страшные, плоские дубинки, усеянные каменными осколками, но пули были быстрее.
Роскошные высокие двери дворца Горыня открывал осторожно, заглянув для начала в узкую щель. Конечно, хорошо бы бросить для начала пару осколочных гранат, но помня о том, что там могут быть наложницы, решил рискнуть, и в приоткрытую дверь влетели две гранаты «Вспышка».
Грохот, зарево света – и волна горячего воздуха распахнула обе створки настежь.
Когда Горыня заглянул внутрь, второй из пришельцев сидел на кресле, похожем на трон, только без шкур и подушек, а за троном вповалку плотной группой валялось по меньшей мере полсотни девушек и девочек всех возрастов и цветов кожи. Было даже несколько темнокожих, с блестящими словно антрацит волосами.
– Ним хеар сошши… – Высокий широкоплечий мужчина часто моргал, видимо, ему всё же досталось от мощной вспышки и от ударной волны, но по какой-то причине не очень сильно. И когда князь воткнул короткую очередь из автомата в голову нарха, понял, что это был какой-то силовой щит. И видимо, абсолютно на других принципах, чем магия, потому что вполне исправно работал. Розоватая плёнка расцвечивалась пятнами голубых искр при попадании пули, но сама пуля щит не пробивала, а, потеряв энергию, падала на пол.
