— Грязные картинки, синьор? Подпольные христиане: коленопреклонение, молитвы, целование распятия, псалмы? Очень грязные картинки, синьор, очень неприличные. Позабавьте своих друзей, порадуйте синьорин…
— Нет, — оттолкнул порнографические снимки Фойл, — я ищу Анджело Поджи.
Ян-Йеовил подал сигнал всеобщей готовности. Его рассредоточенные на «испанской лестнице» сотрудники, не прекращая приставать к прохожим и выставлять напоказ свои прелести, принялись фотографировать и записывать происходящее. Вокруг Фойла с Робин развернулась оживленная дискуссия на Тайной Речи разведгруппы Тун Вооруженных сил Внутренних Планет. Едва заметные кивки, жесты, движения, выражения лиц, плевки, покашливания. Разведчики модифицировали под свои нужды древний китайский язык жестов бровей и век, кончиков пальцев рук и ног, а также прочих едва уловимых телесных движений.
— Синьор? — прошелестел Ян-Йеовил.
— Анджело Поджи?
— Да, синьор, это я. Я Анджело Поджи.
— Помощник кока на «Ворге»?
Фойл, ожидая уже виденного им у Форреста с Орлом приступа ужаса и понимая, что это будет означать, протянул руку и ухватил Ян-Йеовила за локоть.
— Да?
— Да, синьор, — бодро ответил Ян-Йеовил. — Как могу я заслужить ваше снисхождение к моим горестям, добрый синьор?
— Может, этот нам пригодится, — пробормотал Фойл в сторону Робин. — Он не кажется напуганным. Возможно, он сумеет обойти СПБ. — И побирушке: — Поджи, у тебя есть кое-что мне интересное.
— Что именно, добрый синьор, и по какой цене?
— Я куплю все, что у тебя есть. По любой цене. Называй свою цену.
— Но, синьор! Я старик, согбен годами и отягощен переживаниями. Я не продаюсь за просто так — зачем бы мне это? Я стремлюсь к равноценному обмену. Мера за меру. Выбирайте, что понравилось, а я назову вам свою цену. Чего бы вы хотели?
— Ты был на борту космического корабля «Ворга» 16 сентября 2436 года?
— Ответ обойдется доброму синьору в десять кредитов.
Фойл ухмыльнулся и заплатил.
— Да, синьор, я был там.
— Я хочу знать, почему вы пролетели мимо корабля, потерпевшего крушение в окрестностях пояса астероидов. Этот корабль назывался «Кочевник». Вы пролетели мимо него 16 сентября. «Кочевник» подал сигнал бедствия, но «Ворга» не откликнулась. Кто дал такой приказ?
— А, синьор!
— Кто дал такой приказ и зачем?
— А почему вы спрашиваете, синьор?
— Тебя не должно интересовать, почему я спрашиваю. Назови свою цену и выкладывай.
— Но, синьор, должен же я знать, зачем вы спрашиваете, прежде чем ответить, — хитро усмехнулся Ян-Йеовил. — И я отплачу вам за удовлетворение своего любопытства, понизив цену. Почему вы интересуетесь «Воргой», «Кочевником» и этим возмутительным случаем оставления в космосе? Возможно, вы, добрый синьор, и были тем несчастливцем, кто претерпел волею рока столь неласковое обхождение?
Он не итальянец! Его акцент безупречен, но манера речи абсолютно неверная. Ни один настоящий итальянец не стал бы строить фразу таким образом!
Фойл тревожно напружинился. Глаза Ян-Йеовила, отточенные замечать мельчайшие перемены в поведении противника, уловили эту напряженность. Разведчик тут же понял, что выдал себя, хотя и не сообразил еще, чем. В следующее мгновение он просигналил своей группе захвата.
На «испанской лестнице» завязалась драка, и атмосфера тут же накалилась. Фойл и Робин оказались в самом центре ревущей, наседающей со всех сторон толпы. Бойцы разведгруппы Тун давно освоили в совершенстве этот спасительный в глобально джонтирующем мире прием. Они умели с точностью до доли секунды вывести любого человека из равновесия и помешать ему оценить свои пространственные координаты. Успех приема зиждился на простом факте: между неожиданным нападением и осознанием атаки всегда проходит какое-то время, пускай очень малое. И в продолжение этого промежутка времени разведгруппа Тун гарантированно блокировала любые попытки преступника спастись.
Фойла опрокинули, ударили по лбу, уволокли вниз по лестнице, схватили за руки и ноги и растянули в позе парящего орла. Маска слетела с его лица, роскошный костюм разорвали и стащили. Он оказался наг и беспомощен перед идентификационными камерами. Миновало три пятых секунды. Затем впервые за всю историю разведгруппы Тун операция пошла не по плану. Рядом с телом Фойла появился и оттеснил разведчиков человек исполинского роста с замысловато татуированным лицом. От пришельца исходили дым и пламя. Нападавшие так изумились, что будто вросли в ступени, во все глаза глядя на него. По «испанской лестнице» прокатился могучий возглас изумленной толпы зевак:
— Горящий Человек! Глядите! Горящий Человек!
— Но это же Фойл! — вырвался потрясенный шепот у Ян-Йеовила.
Призрак стоял в молчании, продолжая полыхать, и глядел на толпу невидящими глазами, может быть, четверть минуты. Затем он исчез. Распятый на ступеньках в позе парящего орла пленник исчез вместе с ним. Он обернулся размытым вихрем, пронесся через ватагу разведчиков, выцелил и разбил камеры, записывающие аппараты и вообще все идентифицирующие личность устройства. В заключение вихрь втянул в себя девушку в платье эпохи Возрождения и растаял в воздухе.
Медленно, болезненно, словно пробуждаясь от кошмара, народ на «испанской лестнице» возвращался к жизни. Потрясенные сотрудники разведгруппы Тун сгрудились вокруг Ян-Йеовила.
— Бога ради, Йео, что это было?
— Я думаю, это был наш субъект. Гулли Фойл. Вы же видели, у него лицо в татуировках.
— На нем горела одежда!
— Словно еретик на костре.
— Но если этот горящий человек был Фойлом, — спросил кто-то, — кого же мы, едрит вашу мать, ловили?
— Не знаю. А что, у бригады коммандос уже появилась отдельная разведслужба, и они больше не утруждают себя докладами ЦР?
— При чем тут коммандос, Йео?
— Вы же видели, как он ускорился, разве нет? Он уничтожил все наши записи.
— Я до сих пор глазам не верю.
— О, ты можешь им поверить. Ребята, вы наблюдали в действии сверхсекретную технику коммандос. Они расчленяют своих бойцов, меняют им потроха и запускают снова. Мне надо будет связаться с марсианской штаб-квартирой и выяснить, не ведет ли часом бригада коммандос параллельную охоту.
— Разве армейские станут делиться с флотом…
— Разведке они скажут, — гневно перебил Ян-Йеовил. — Ситуация аховая, нет времени на крючкотворство. И вот еще что: нет надобности трогать эту девушку. Это возмутительное нарушение дисциплины.
Ян-Йеовил сделал паузу и впервые заметил, что бойцы разведгруппы окидывают его значительными взглядами.
— Я должен выяснить, кто она такая, — мечтательно добавил он.
