Он джонтировал. Он появился в адской печи под старым собором Святого Патрика менее чем через секунду после того, как исчез. Его снова и снова кидало в пламя, от которого он пытался ускользнуть, как морскую птицу внутри фонаря маяка. Он выдержал эту ревущую пытку не долее мгновения.
Он джонтировал. Он оказался в глубинах Гуфр-Мартеля.
Бархатно-черная тьма была наслаждением, раем, вызывала эйфорию.
— Ах! — блаженно выдохнул он.
— АХ! — отозвалось его голосом эхо, и звуки превратились в сияющий световой узор:
АХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХ
ХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА
АХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХ
ХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА
АХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХ
ХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА
Горящий Человек сощурился.
— Хватит! — крикнул он, ослепленный шумом. И снова явилось замысловатое эхо:
ХваТитХваТитХваТит
ТитХваТитХваТитХваТит
ХваТитХваТитХваТитХваТит
ТитХваТитХваТитХваТитХваТит
ТитХваТитХваТитХваТитХва
ТитХваТитХваТитХваТит
ТитХваТитХваТитХва
Далекий перестук шагов явился ему мягкими вертикальными узорами полярных сияний:
п п п п п
е е е е е
р р р р р
е е е е е
с с с с с
т т т т т
у у у у у
к к к к к
Потом явился крик, изогнутый световым зигзагом молнии
луч света АТАКОВАЛ ЕГО
Это искали Фойла с Джизбеллой Маккуин, сканируя подземелья Гуфр-Мартельского госпиталя геофоном. Горящий Человек исчез, но перед тем случайно сбил ищеек со следа беглецов, и те ускользнули незамеченными.
Он вернулся в кратер под старым собором Святого Патрика, появившись там спустя миг после очередного своего исчезновения. Его отчаянные попытки вырваться из западни в неизвестность раз за разом возвращали его кувырком по пространственно-временным геодезическим назад в Настоящее, откуда он и стремился сбежать, потому что в пространстве-времени, имеющем форму перевернутого седла, Настоящее — самый глубокий минимум.
Он прорывался вверх, прочь по геодезическим в прошлое или будущее, но неминуемо сваливался назад в Настоящее, как шарик, скачущий по стенкам безвыходной ямы: подлетит почти до уровня земли, замрет на краю и скатится вниз в ее бездонные глубины.
Но он продолжал свои отчаянные попытки.
Он джонтировал снова.
Он оказался на Джервис-Бич, на побережье Австралии.
Набегающий прибой голосил: ЛОГГЕРМИСТ КРОТХАВЕН ДЖОЛЛ, ЛУГЕРМИСК МОТСЛАВЕН ДОЛЛ.
Накатывался и ослеплял его вспышками света, подобными ерзанию застежки-молнии:
Перед ним стояли Гулли Фойл и Робин Уэнсбери. На песке лежало тело мужчины. Песок для Горящего Человека на вкус был как уксус. Ветер, налетавший ему в лицо, — как коричневая бумага.
Фойл открыл рот и издал восклицание. Звуки вылетели оттуда горящими пузырчатыми звездочками. Фойл сделал шаг.
ГРАШШ? — трубно ухнуло движение.
Горящий Человек джонтировал.
Он очутился в Шанхае, в кабинете Сергея Орла. Фойл снова стоял перед ним и спрашивал светящимися узорами:
К Т О К Т О К Т О
Т Ы Т Ы Т Ы
? ? ?
Он вернулся в пламя агонии старого собора Святого Патрика и снова джонтировал.
ОН ОКАЗАЛСЯ ПОСРЕДИ ДРАКИ
НА ИСПАНСКОЙ ЛЕСТНИЦЕ. ОН
ОКАЗАЛСЯ ПОСРЕДИ ДРАКИ НА
ИСПАНСКОЙ ЛЕСТНИЦЕ. ОН ОК
АЗАЛСЯ ПОСРЕДИ ДРАКИ НА И
СПАНСКОЙ ЛЕСТНИЦЕ. ОН ОКА
ЗАЛСЯ ПОСРЕДИ ДРАКИ НА ИС
ПАНСКОЙ ЛЕСТНИЦЕ. ОН ОКАЗ
Горящий Человек джонтировал.
Снова холод, лимонный вкус, снова вакуум царапает его кожу невыносимо острыми когтями. Он смотрел в иллюминатор серебристого кораблика. Вдалеке виднелись иззубренные лунные горы. В иллюминаторе был клекот кровяных насосов, кислородных баллонов, вой, с которым Гулли Фойл устремился ему навстречу. Вакуум сомкнул на его глотке свои когти смертельной хваткой.
Пространственно-временные геодезические отшвырнули его назад в Настоящее, под старый собор Святого Патрика. Там прошло менее двух секунд с момента последней его попытки вырваться из темницы. И еще раз он зашвырнул себя в неизвестность сверкающим копьем.
Он очутился в катакомбах под монастырем скопцов на Марсе. Перед ним извивался белый слизняк. Линдси Джойс.
— НЕТ! НЕТ! НЕТ! — вопили ее корчи. — НЕ ДЕЛАЙ МНЕ БОЛЬНО. НЕ УБИВАЙ МЕНЯ. ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА. ПОЖАЛУЙСТА.
Горящий Человек распахнул тигриную пасть и захохотал.
— Ей больно, — молвил он.
Звук собственного голоса опалил ему уши.
ЕЙ БОЛЬНО ОНЬЛОБ
ЕЙ БОЛЬНО ОНЬЛОБ
— Ты кто? — прошептал Фойл.
ТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТ
ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ
ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ
КТОКТОКТОКТОКТОКТОКТОКТОКТО?
???????????????????????
??????????????????????????
Горящий Человек поморщился.
— Слишком ярко, — сказал он. — Меньше света!
Фойл шагнул вперед.
БЛАААГАААДАААМАВВФРААМИШИНГЛИСТОНВИСТА! — проревело его движение.
Агонизируя, Горящий Человек заткнул уши руками.
— Слишком громко! — вскричал он. — Не ходи так громко!
Скопчиха продолжала корчиться в муке, умоляя:
— НЕ ДЕЛАЙ МНЕ БОЛЬНО. НЕ ДЕЛАЙ БОЛЬНО.
Горящий Человек снова захохотал.
— Послушай: она вопит. Она молит о пощаде. Она не хочет умирать. Она не хочет, чтоб ей делали больно. Ну прислушайся же к ней.
