– Оно всегда у тебя неподходящее, – совсем другим, обиженным голосом ответила подруга. – Пожалуйста, Ульян, приезжай! Мы на проспекте Мира.
Уля прикинула: ехать минут пятнадцать. Посидеть, выпить кофе – еще полчаса. И пятнадцать минут, чтобы вернуться. Через час она уже начнет варить бульон Рэму. А может, по дороге ей повезет встретить смертельно влюбленного мертвеца. Чем черт не шутит?
И только когда поезд понес Ульяну навстречу Вилке и ее жениху, она вдруг поняла, что смертельно влюбленных на этой встрече будет как минимум двое.
* * *
Высокий блондин с волевым подбородком и совершенно детскими изумрудными глазами встал, помогая Уле снять куртку. В его ухоженных руках эта самая куртка выглядела пыльной тряпкой, достойной лежать у входа в самый грязный вокзал. Но блондин улыбался лучезарно и тепло.
– Очень рад с тобой познакомиться. Влад, – представился он, стоило Уле войти в кафе.
Ульяна слабо кивнула и ответила на объятия подскочившей Вилки. Теперь они сидели за маленьким столиком у окна. За стеклом, украшенным фонариками, пролетали машины, а Вилка все щебетала, украдкой поглаживая пальцами ладонь своего жениха. А тот щурился в ответ, изредка прикасаясь губами к пушистой Вилкиной макушке.
Словом, выглядели они как два счастливых идиота. Если бы в Уле оставались еще силы на простые человеческие чувства, она бы воспылала жгучей завистью. Но сил не было. Откуда им взяться в теле, напитанном чужой смертью?
– А потом мы планируем поехать на Бали, – сказала Вилка, наконец закончив описательную часть свадьбы. – Ты знаешь, Владик у нас настоящий экстремал!
Уля вежливо посмотрела на Влада. Белокожему, ему сложно было скрывать румянец. И вот теперь легкая краснота выступила на гладких, без намека на щетину щеках. Уля вспомнила багряные пятна жара на смуглом колючем лице Рэма, когда тот метался на диване, не находя себе места от боли, и помотала головой.
– Нет, не знала, и чем ты занимаешься?
Влад было открыл рот, но Вилка даже подскочила на стуле от нетерпения. Она была в мятном пушистом свитере, похожем на облачко, и в розовой юбочке. Небрежный пучок, легкий макияж, светящиеся счастьем глаза. В какой-то момент Уле даже захотелось увидеть в них смерть. Но она тут же одернула себя, внутренне сжавшись от отвращения.
– Он и с парашютом прыгает, и в горы ходит, и серфингом…
– А еще дайвинг, – улыбаясь, подсказал Влад.
– Да! Вот на Бали мы попробуем нырнуть с аквалангами! Там такой подводный мир, Уля, просто неописуемый! Я на YouTube смотрела…
– Ты же плавать не умеешь, – вставила Уля.
– Я с инструктором позанимаюсь…
– Это безопасно совершенно, – мягко заметил Влад. – Я бы не стал подвергать ее опасности. – И снова улыбнулся, оголяя ровный ряд идеально белых зубов.
Первое ошеломляющее впечатление уже прошло, и теперь Уля с трудом сдерживала раздражение. Слишком уж невыносимо хорош был сидящий перед ней жених Вилки. Без единого изъяна, скола или язвы, подтачивающей его изнутри. Лучший на свете Кен для любой девочки, мечтающей стать Барби. Услада глаз, радость тещи. Макет идеального парня. Манекен.
Уля с трудом сдержала дрожь и перевела взгляд на Вилку. Та продолжала распинаться о невыносимых красотах подводного мира. Уля наклонилась к чашке – карамельный латте с корицей пах божественно. Но в нос ей ударила знакомая горечь.
«Нет, нет, нет», – беззвучно взмолилась Уля.
Но ее молитвы никого не интересовали.
Вилка умирала. В воде, не справившись с тяжелым аквалангом. В горах, оступившись на шатающемся камне. В поле, где приземлялись другие, более удачливые парашютисты. Умирала в ванной, куда из скользких рук Влада выпадал фен. Умирала, рожая его ребенка. Умирала, подхватив заразу в пешем путешествии по Индии. Умирала. Умирала. Умирала. Каждый раз, обходя одну смерть, она встречалась с другой. И каждый раз нес ее идеальный парень, самый лучший на свете жених, самый любящий в мире муж. Белокурый красавец Влад.
На подкашивающихся ногах Уля поднялась со стула, не замечая, как опрокидывается чашка с благоухающим латте. Глаза Вилки, полные смерти, изумленно округлились. Влад услужливо привстал, протягивая Уле руку, чтобы та не упала.
– Не трогай меня! – взвизгнула она, отскакивая.
Даже Гус, скользкий, как сама слизь, не вызывал в ней такого отвращения, как этот ангел смерти, принятой во имя любви.
– Да что случилось? – наконец выдохнула Вилка.
– Мне нужно идти… – Уля хрипела, горло перехватило, перед глазами все еще сменялись кадры сотен вариаций смерти самой близкой в ее жизни подруги.
– Уля, у тебя проблемы, да? Скажи мне… – начала было Вилка, но Ульяна уже схватила куртку, повалив вешалку, и выскочила наружу.
Она выбежала к дороге, надеясь поймать такси. Холодный ветер обдувал лицо. Сердце бешено стучало в груди. Только бы уехать. Только бы успеть. Только бы не видеть больше Вилкиных глаз, чтобы в голову не закралось даже краешка подлой мысли: а может, стоит подождать самой близкой из возможных смертей? Ведь вот он – третий подарочек. Все сходится. Любовь, во имя которой Вилка вступит на любой путь. И еще раз. И еще. И вещица, та самая, сверкающая камешком на правой руке, тоже тут. Дождись да возьми. Да выиграй. Да пожелай того, чего хочется больше всего на свете. Покоя.
Но Ульяна не могла. Просто не имела права так поступить. Теперь-то она понимала, почему Гус так настойчиво советовал ей пить полынные таблетки. Горстями. Целыми пакетами. Чтобы третий подарочек, перечеркивающий все человеческое в сердце будущего полынника, все-таки нашелся. Чтобы никакая дурацкая совесть не помешала этому. Но таблеток не было. Их выпил Рэм, заглушая свою боль. Так что с собственной Уля осталась один на один.
Сжавшись в комок, Ульяна не услышала приближения Вилки. Секунда. И вот та уже встала рядом, крепко прижимая к себе подругу.
– Если тебе нужна помощь, мы поможем, – горячо зашептала она. – У нас есть друзья в реабилитационных клиниках. Там хорошо. Там правда помогают. Тебе нечего стыдиться… После случившегося… конечно, ты искала выход. Наркотики… Выпивка. Я не знаю, на чем ты. Но мы поможем. Вместе все преодолимо. А ты не одна, слышишь?
Уля растерянно отстранилась.
– Что?
– Я же вижу, Уль, я сама работаю с трудными подростками. У тебя ломка. У тебя галлюцинации… Но это пройдет. Вот. Возьми визитку. И позвони нам.
В руке оказался плотный квадратик картона.
– Молодец. – Вилка осторожно погладила ее по плечу. – А сейчас мы вызовем тебе такси, поезжай домой. Утро вечера мудренее, помнишь, так бабушка моя говорила…
Но Уля ее уже не слышала. Полынь разлилась сбивающим с ног горным потоком. Мир пред глазами остался таким же. Только Влад вышел на обочину дороги и взмахнул рукой, подзывая такси. Уля и себя увидела: растрепанная наркоманка в период ломки. Даже смешно. Если бы только не подошва кеда, которая поехала по льду, и Влад, скользнувший прямо под машину. Крик, визг тормозов. В этот миг Уля уже понимала, что увидит дальше. Как Вилка бросается к тому, кого любит всей своей душой, всем своим сердцем, нутром и жизнью, прошлой и настоящей, а главное, будущей, которой у них не случится. Вот она отталкивает парня в сторону и сама по инерции кубарем летит под колеса. А колечко соскакивает с маленького пальчика и падает на асфальт под ноги растрепанной наркоманки Ули.
