Уля выскользнула из объятий душа, завернулась в пушистое полотенце и коснулась мокрым пальцем экрана телефона. Вилка сообщение еще не прочитала. Но спортсмен был в сети. Задумавшись, Ульяна протерла запотевшее зеркало ладонью и посмотрела на свое отражение. Поправила мокрую прядь, чуть натянула веко, улыбнулась сама себе, проверяя, чистые ли зубы. И пока тело само выполняло привычные действия, в Ульяне зрело решение.
«Спасибо. В комнате солнечно, только когда нет сессии. Во время нее – мрак и тлен», – напечатала она, замерла на секунду и отправила комментарий. Дело было сделано. Шумно выдохнув, Уля бросила на себя последний взгляд: ошалелые от смелости глаза восторженно блестели. Она натянула футболку и вышла за дверь.
– Садись завтракать, – бросила ей мама, мимоходом целуя в щеку. – Вечером приедут Савичи, а мне еще готовить и убираться.
– Я помогу. – Ульяна открыла стаканчик йогурта и всыпала туда пригоршню хлопьев.
– Нет, лучше выгуляй Никитку, он тут скачет и мешается. – Мама присела на стул и неодобрительно покачала головой. – Опять это сено ешь.
– Это не сено, ма… – Уля сморщила нос, поднимая тяжелый чайник. – Это мюсли.
– Да знаю я. Дай сюда, еще обожжешься.
Стройная, выглядевшая куда моложе, чем была на самом деле, мама никогда не набирала лишний вес. Даже беременная сыном, она оставалась тоненькой, хрупкой, юной. Склонная к полноте Уля смотрела на нее с досадой и завистью.
– Почему я не в тебя? – спрашивала она, а мама только отмахивалась. «И в кого тогда?» – беззвучно продолжала Ульяна, уверенная, что вопрос точно останется без ответа.
Про отца они никогда не разговаривали. Уля не знала, кто он и куда делся. Не видела его фото, даже имени не слышала ни разу – отчество Степановна было дано ей в память о деде. Но мысли нет-нет да возвращались к теме блудного папаши. Пару раз Ульяна пыталась задавать прямые вопросы, но мама юлила, а после откровенно злилась. Потому желание поднимать больную тему иссякло само собой. Нет и нет. Значит, далекому биологическому родителю она просто не нужна. А навязываться глупо.
Как-то же прожили они с мамой вдвоем целых десять лет, пусть не так уютно и спокойно, как после появления Алексея. От тех времен Уле остались смутные воспоминания о холодных съемных квартирах и растянутых колготках с рваными носками, которые мама штопала по вечерам, а утром швы больно натирали пальцы.
– Ты меня слушаешь? – Мама наклонилась совсем близко и провела ладонью по ее лбу. – Эй, есть кто?
Сегодня она была в хорошем настроении. Уля чутко различала это по спокойному взгляду и отсутствию морщинки между бровями. По тому, как мама не раздражалась на старшую дочь. А таких дней становилось все меньше. Уля скорчила рожицу, подставляя щеку для еще одного поцелуя.
– Слушаю. Куда мне его сводить?
– В парке, через дорогу который, открыли новую карусель. Все ребята из группы туда уже сходили, один наш остался не у дел. Пусть катается, только следи, чтобы не укачало.
Ульяна чуть слышно застонала. Никитка очень любил все, что кружилось и вертелось, сияло огоньками, пищало и неслось с бешеной скоростью. Жаль только, организм не разделял его восторгов. В прошлый раз Никитку, упросившего Улю отправиться с ним на карусели на ВВЦ, вывернуло прямо на ее открытые босоножки.
– Он хотел покататься именно с тобой. – Складка между бровями появилась резко и неумолимо. Мама смотрела на дочь, не скрывая досады. – Леша предложил ему сходить вместе, но Никита решил подождать, пока ты соизволишь проснуться.
– Ма, у меня каникулы…
– Не развалишься сделать во время них хоть что-то полезное! – Мама решительно встала со стула и вышла из кухни.
Повисла напряженная тишина, только телевизор в общей комнате вопил что-то об удачных ставках на ипотеку. Ульяна поковырялась ложкой в йогурте, но аппетита не было. Обстановка в доме всегда зависела от маминого настроения. Уля с содроганием вспоминала годы, когда второй ребенок никак не получался у молодой семьи Сафоновых. Мама ходила по квартире мрачнее тучи и постоянно срывалась на дочь, обвиняя ее в мельчайших провинностях, словно именно они и были причиной всех бед. По ночам Ульяна глотала злые слезы, вспоминая, как дружно они жили раньше, до появления Алексея. Но обвинять добродушного дядьку с пивным животом под неизменной деловой рубашкой было глупо.
С появлением Никиты мама стала куда мягче. Правда, прежней любви, нежной и всеобъемлющей, которой согревались они холодными ночами в съемных комнатах, больше не было. Теперь забота мамы делилась натрое: между мужем, младенцем и угрюмой девочкой-подростком. Нужно ли говорить, кому доставалось меньше всего?
Но Ульяна давно привыкла, сжилась, научилась получать из своего отчуждения максимум пользы. Свобода оказалась приятной на вкус, главное – не злоупотреблять, и все будет отлично. Потому сегодня она отправится на прогулку с братом, зато вечером никто не остановит ее, когда она решит умотать из дома и не возвращаться до поздней ночи.
Уля аккуратно закрыла йогурт крышечкой, поставила его в холодильник и только потом вспомнила о телефоне. Тот предательски молчал. Она нажала на круглую кнопку, скрещивая пальцы на ногах, – это была ее личная примета, обычно приносящая удачу.
На экране повисло оповещение: «Константин Тимофеев прислал вам одно новое сообщение».
«Ты уже закрылась?»
Ульяна перечитала эти слова несколько раз, надеясь отыскать в них особый смысл.
«Да, было жестко, но не впервой же», – осторожно напечатала она, начиная злиться на Вилку, пропавшую в такой неподходящий момент.
– Уля-я-я… – вытянув губы трубочкой, пропел заскочивший в кухню Никитка. Он уже надел цветастую футболку с мультяшной уткой и полосатую кепочку. – Ты купишь мороженого? Я хочу с карамелью! – Мальчик прыгал на одной ноге, застегивая тугой замок красной сандальки. Тонкие ручки, подобно мельнице, кружились у самого носа сидевшей на стуле сестры.
– Да встань ты как следует! – прикрикнула она, отрывая взгляд от телефона, где Костя что-то усердно набирал ей в ответ.
Никита дурашливо надулся и побежал к двери.
«Молодец! А я остался на осень по двум предметам. Педагогика – не мое», – пискнул телефон новым конвертиком.
«Ничего, главное – впереди два месяца лета!» – нерешительно набрала Уля, ломая голову, как бы продолжить разговор.
– Не засиживайся, там тучи нехорошие какие-то, – бросила вернувшаяся мама.
Ульяна вздохнула, но послушно встала и направилась к себе. Шкаф в комнате встретил ее ворохом одежды, небрежно раскиданной по полкам. Одной рукой набирая очередное сообщение Вилке, она вытащила тонкий цветастый сарафан, встряхнула его и решила, что для дневной прогулки с братом он точно подойдет. А вместе с ним – пара капель легких духов, немного блеска для губ и высокий хвост из чуть влажных волос.
Никита топтался в дверях, наблюдая за тем, как она собирается.
