– Хорошо, правда? – шепнул он. – Ну, пойдем. Нас ждут. – Его телефон чуть слышно пиликнул. – Да, Варька уже чай поставила.
И потянул Улю вниз по расшатанной лестнице – никаких турникетов в такой глухомани, конечно, не было.
– Варька? – еле поспевая за ним, переспросила Ульяна. – Мы что, в гости идем? Я думала, просто в лес…
– Будет тебе лес. – Кажется, Рэм улыбался. – Но идем мы к старой знакомой, она тебе понравится.
– Так, стоп. – Уля решительно высвободила руку и встала. – Сначала объясни толком, где мы. И зачем.
– Вот черт, а! – И сам себя поправил: – Да-да, помню, не чертить.
– Рассказывай. Иначе я поеду домой. – Улыбка мешала быть грозной, но Ульяна пыталась.
– Ладно, прицепилась, как пиявка… – Рэм тоже остановился. – Мы познакомились с Варей, когда я жил в Клину… Ну, я рассказывал вчера. – Он помедлил. – В общем, у нее здесь питомник небольшой. По выходным приглашают волонтеров погулять с собаками. Когда есть возможность, я приезжаю. Вот, тебя привез. Будем гулять. Согласна?
И протянул руку ладонью вверх. Уля громко хлопнула по ней ладошкой.
– Пошли. Собаки сами себя не выгуляют.
Тропинка, чуть заметная среди подгнившей листвы, долго петляла между деревьями, пока лес вдруг не расступился, оголяя широкую поляну, похожую скорее на проплешину. На другом ее конце примостился небольшой домик, старый, но ухоженный. Это было видно издалека. И то, как аккуратно утоптаны к нему дорожки, и стены, выкрашенные в насыщенный голубой, и ладное крылечко с широкими ступенями, на которых так приятно, наверное, сидеть летним вечером. Сбоку от дома тянулась сетчатая ограда, за ней виднелся ряд приземистых будок.
– Там вольеры. – Рэм махнул рукой. – У Варьки обычно не больше десяти-пятнадцати собак.
– Им ищут хозяев?
– Ну да, сайт, группы в соцсетях. Пойдем. – И зашагал по хлюпающей тропинке к дому. – Волонтеры уже разбежались выгуливать, видишь, нет никого. А мы пока чаю попьем. Замерзла?
Уля помотала головой. Ей было тепло и спокойно – почти так же, как утром, когда она балансировала на грани сознания. Только теперь все происходило на самом деле. Солнце, бьющее в глаза, запах осеннего леса, которым просто невозможно было напиться, как свежей водой из родника, а теперь и голубенький домик на краю поляны. Почти не верилось, что это все могло существовать в одном мире с темными коридорами и кукольным лицом Зинаиды.
Горечь страха было поднялась к горлу, но Ульяна прогнала ее, почти не прилагая усилий.
«Ни слова о смерти, – напомнила она себе. – Мы же договорились».
Когда они подошли к крыльцу, за опушкой уже можно было различить счастливый собачий лай, – где-то там бродили волонтеры, даря свою заботу ничейным псам. Уля было направилась в ту сторону, но дверь дома распахнулась и на крыльцо вышла хозяйка.
Она была полноватой русой девушкой с глазами невероятной красоты. Казалось, что весь мир умещается в них, как в двух бездонных озерах, наполненных серо-зеленой водой. Уля тут же потупилась: меньше всего ей хотелось бы сейчас разглядеть полынь в подруге Рэма. Потому она пропустила момент, когда Варя всплеснула руками, подскочила к парню и крепко обняла его, восторженно воркуя:
– Боже мой, Ромка, ну разве можно так пропадать? Сколько тебя не было? Месяц? Ужас какой! – Она чуть отстранилась, внимательно посмотрела на Рэма и снова прижала его к себе. – Уставший, что кошмар. Совсем себя не бережешь, паршивец. – И звонко засмеялась.
– Ну все, ну… – Рэм силился казаться недовольным, но Уля разглядела, как по его щекам разливается румянец. – Приехал же. И смотри, кого привез. – Он наконец выбрался из объятий. – Это Ульяна. Вот, решил приобщить к твоему собачьему делу.
Варя шутливо стукнула его в плечо кулачком и повернулась к Уле.
– Очень хорошо, что вы приехали. Меня Варя зовут. – Ее радушный тон не изменился, но в глазах читалась настороженность. – Проходите в дом. Там чайник горячий.
Комната, в которую они вошли через небольшой предбанник, оказалась такой же уютной, как весь дом снаружи. Развешанные по стенам фотографии, заваленный подушками старенький диван, рядом – низкий столик, милые безделушки на полках. Уля представляла себе собачий приют совсем иначе.
– Здесь мы с Сойкой живем, – словно почуяв ее сомнения, сказала Варя. – В этой комнате и следующей. И кухня еще. А остальное уже помещения приюта. Там и кабинет Сойкин, и места для работников. Нас тут немного, но все равно.
– Где Сойка-то? – спросил Рэм. Он успел уже завалиться на диван и расслабленно вытянуть ноги.
– Базиль опять забор повалил, она разбирается. – Варя горестно вздохнула и пояснила для Ули: – Один из псов вырос в теленка, никто его, конечно, не берет. Вот он и сходит с ума от скуки.
– А Сойка это… – осторожно спросила Ульяна.
– Моя подруга. – Варя улыбнулась, на щеках заиграли славные ямочки. – Так вы чай будете?
– Будем, – уверенно ответил Рэм. – И что-нибудь пожевать, мы не завтракали.
Варя довольно кивнула и поспешила в кухню, кутаясь в просторный вязаный кардиган. Когда они остались вдвоем, Уля присела на краешек дивана и перевела дух.
– Ну что? Не очень страшно? – насмешливо спросил Рэм, кривя губы.
– Даже не начинай, Ромочка, – мстительно процедила Ульяна. – Я уже и не помню, когда последний раз знакомилась с людьми… Сам понимаешь. А тут твоя подруга, ну вдруг я… увижу…
– Так. – Рэм мигом подобрался. – Мы же договорились. К тому же ты теперь умеешь этим управлять, вот и тренируйся. В конечном счете месяц уже начался…
Варины шаги заставили его замолчать. Он снова откинулся на диван, подложив под голову сцепленные руки.
– Какие вообще новости?
– Ох, Ром, ну какие тут новости? Денег, как обычно, не хватает. Бабушка вроде бы еще сама ходит, но на улицу боится. Сойка палец отбила две недели назад, весь черный, а в больницу не хочет… – Варя замолчала. – И когда я стала такой скучной?
– Не скучной, а взрослой. – Рэм погрозил ей пальцем. – Бабка твоя еще всех переживет, ты мне уж поверь. Сойка сама знает, как ей лучше, она же врач…
– Ветеринарный.
– А я говорю: врач, и получше всяких, мне ли не знать. – Он ухмыльнулся. – И денег я привез. Все? Беды решены?
– Ром, мы ничего у тебя не возьмем. Сколько можно? – Варя закусила губу, в бездонных глазах опасно поблескивало.
– Сколько нужно, столько и можно. – Он дернул плечом. – Все, закрыли тему. Мы с Сойкой разберемся, а твое дело, женщина, подать мне вот тот пирожок. – Он ткнул пальцем в румяный бок пушистой булочки. – Сама пекла?
– Оболтус. – Варя улыбнулась. – Конечно, сама, с утра почувствовала, что ты приедешь.
Ульяна слушала их, не веря собственным ушам. Она успела увидеть Рэма совершенно разным. Он был испуганным и бравирующим, злым, хищным, пьяным, плачущим у ее ног, голым, спящим, избитым. Любым, но только не таким, как здесь, – частью незнакомой Уле истории, где для него занято место то ли старшего брата, то ли младшего, но успевшего вырасти раньше других.
