* * *
Как они договаривались встретиться в старом кафе напротив универа, о чем говорили при этом, что вообще происходило те полтора часа, пока Ульяна добиралась до места, продолжая сжимать в кулаке телефон, она толком не помнила. Тепло, накрывшее ее плотным, мягким одеялом при первом звуке Вилкиного голоса, отделило Улю от остального мира – ласковая пелена внезапной близости с кем-то родным, понятным, далеким от ужасов теперешней жизни. Уля давно перестала мечтать об этом, смирившись с полынной данностью. А оказалось, что все это время Вилка была рядом, на расстоянии одного звонка.
Уля ввалилась в пахнущий кофе и корицей холл и огляделась. Ей показалось, что за годы ее отсутствия тут почти ничего не изменилось. Даже бородатый бармен у стойки был тот же самый, только татушек на руках поприбавилось.
Рассеянно кивнув в ответ на приветствие девочки-официантки, Уля прошла в глубь зала. Ноги сами несли ее к любимому столику в самом углу, рядом с кованой вешалкой. Там, спиной к проходу, сидела Вилка. Ее хрупкие плечи тонули в клетчатом шарфе, она куталась в него, ежась и чуть вздрагивая каждый раз, когда мимо кто-то проходил. Уля нерешительно замерла, но официантка слегка подтолкнула ее вперед, продолжая щебетать что-то о новых согревающих коктейлях и необычайно вкусном штруделе от шефа.
Услышав их, Вилка с шумом отодвинула стул и вскочила на ноги, но так и не решилась обернуться, пока Уля сама не подошла к ней и не прикоснулась дрожащей ладонью к клетчатому плечу. Когда они, взвыв, вцепились друг в друга и застыли, чуть покачиваясь из стороны в сторону, всхлипывая и лопоча что-то неразборчивое, официантка хмыкнула, положила на столик две папки с меню и пошла по своим делам.
– Вилка-а-а, – тянула Уля, размазывая по щекам слезы. – Как же я скучала…
– Молчи! Это ты пропала! Мы с мамой чуть не рехнулись, искали тебя… а когда твои съехали…
Ульяна разжала объятия и медленно опустилась в кресло.
– Съехали? – Сердце больно сжалось, но почти сразу отпустило.
– А ты разве не знаешь? – Вилка потерла красные глаза и уставилась на подругу, удивленно моргая. – Почти сразу… – и сморщилась. – Господи, я столько всего хотела тебе сказать, а сейчас никак не соберусь с мыслями. Как ты? Где ты? Почему не звонила?
Этих вопросов Уля боялась не меньше полыни, которая могла настигнуть их в любой момент. Она беспомощно опустила ладони на столик и принялась вертеть в пальцах меню.
– Ох, да что я? – Вилка подалась вперед и нерешительно погладила подругу по запястью. – Прости… Это все неважно, не хочешь, не рассказывай. Главное, что ты здесь. Уль, я так скучала…
Она выглядела испуганной. Было заметно, что собиралась сюда Вилка второпях: грязные волосы собраны в неряшливый хвостик, тушь осыпалась, а потом и размазалась от слез, подчеркнув синяки под глазами. Вилка нервно покусывала ноготь на большом пальце, как всегда делала в моменты наивысшего волнения.
Уля всматривалась в знакомые черты, толком не зная, что сказать. Внутри нее зрела глухая злость на Рэма. Он так уверенно и легко говорил о прошлом, от которого нет смысла отворачиваться, будто вернуться будет самым простым и легким на свете. И океан вопросов, оправданных и верных, не собьет решившего причалить к родным берегам беглеца.
– Ты так похудела, – вдруг сказала Вилка и сама удивилась прозвучавшим словам: – Что я вообще говорю? – Потерла лоб, помолчала, но молчание явно давило на нее сильнее, чем на привыкшую к нему Ульяну. – У тебя точно все в порядке?
– Да. У меня все хорошо. – Уля слабо улыбнулась. – Я просто… должна была уехать. Так сложно это все… я не справилась. Потому сбежала. Вил, прости меня… Ты не заслужила, чтобы я вот так… Не объяснившись… Сначала исчезла, потом появилась. Просто мне сегодня стало совсем невмоготу, а один человек… Сказал, что нельзя постоянно бежать. Вот я и позвонила.
– Это хорошо, что позвонила! – Схватившись за ее сбивчивые объяснения, как за соломинку, Вилка распрямила плечи и улыбнулась. – Ну, рассказывай, где работаешь? Или учишься?
– Работаю… На одного человека. – Про страховую фирму Уля и не вспомнила. – Собираю для него… всякие вещи.
– О-о-о! Антиквариат?
Колючий смешок почти вырвался из Улиного рта, но она сдержалась.
– Типа того. А ты? – Говорить о таких обыденностях было до смешного просто.
– А я бросила филфак. – Вилка пожала плечами. – Как ты… – Она сбилась. – Уехала. Так я и бросила осенью. Перешла на социальную психологию. Изучаю всякие подростковые девиации. Помнишь, какими мы были? Так вот! Бывает куда хуже! – И засмеялась, легко и беззаботно.
Уля заставила себя улыбнуться, губы через силу растянулись. Какой диагноз поставила бы ей Вилка, расскажи Уля правду, знать не хотелось.
– А там познакомилась с аспирантом. Зовут Влад. Во-о-от… – Она лукаво поглядела на Улю и вытянула правую руку, демонстрируя тоненькое колечко с бирюзовым камешком. – Мы съехались год назад, а весной собираемся расписаться.
Еще одна слабая улыбка оказалась единственным, что Уля сумела выдавить из себя.
– Поздравляю, – проговорила она, просто не зная, что еще сказать.
Вилка чуть нахмурилась и тут же жалобно ойкнула.
– Ты сказала, что у тебя что-то случилось сегодня… Ты рассталась с кем-то?
Сумрак коридора, жадный, голодный поцелуй в дверях, пронзительная трель телефона пронеслись перед Улей. Затекшую за часы сидения на полу поясницу снова кольнуло.
– Да… Можно и так сказать.
– Улечка, да забей. – Вилка снова погладила ее по запястью чуть ближе к кисти, чем начиналась скрытая рукавом ветка полыни. – Ты такая красавица, еще сто штук себе найдешь! По кофейку?
Уля кивнула, убирая руку и натягивая рукав до самых пальцев.
– Давай. Мне капучино.
– С корицей и шоколадной крошкой, я помню. – Вилкины глаза были добрые-добрые, но тревожные-тревожные.
Они молчали, прислушиваясь к шуму кофейной машины, пока официантка не принесла две больших чашки кофе и осторожно поставила между ними блюдце с печеньем. Это было особой фишкой заведения, за которую его так любили голодные студенты.
Уля обхватила ладонями горячие керамические бока и втянула плотный аромат свежесваренного кофе. Ей вспомнился картонный стаканчик, купленный у метро всего за пару минут до того, как Вилка обогнала ее на узкой тропинке к дому. Подруга угадала ее мысли и, шумно отхлебнув из своей чашки с высокой шапкой взбитого молока, спросила:
– Слушай, а я не могла тебя видеть… у нашего метро пару дней назад?
Уля сделала маленький глоток и зажмурилась, наслаждаясь сливочной горечью на языке.
– Да… я была там. Не решилась тебя окликнуть.
– Я потом Владу так и сказала, что это, кажется, была ты… а он отмахнулся: мол, у меня глюки. Такой дурак… – Вилкин голос потеплел, она не смогла сдержать глупой влюбленной улыбки. – Я так хочу вас познакомить! Давай ты к нам приедешь?
