— Спасибо! — еще раз улыбнулся он — и снова ничего больше.
Я села и решила просто по-дружески молчать. Странновато, конечно, но так точно лучше, чем одному.
— А вот скажи, Женя, тебе всего хватает? — спросил вдруг он.
— В смысле? Денег?
— Ну, денег точно никогда не хватает… А кроме денег?
— Честно?
— Да, честно.
— Ну… Мне семьи не хватает… Я хочу семью… Ребенка. Может, и не одного… А вам чего не хватает?
— А мне не хватает… какой-то значимости… Время идет, а что я сделал? Я же столько разных компаний сменил, в разных сферах, с разными капиталами… Но я как-то все пытался найти то, что нравится. Чтобы получать от работы не только деньги, но и удовольствие.
— Понимаю.
— И вот методом проб и ошибок вычислил я эту сферу — кино, видео, производство чего-то такого… высокого… Переучился — я же три высших теперь за плечами имею, Женя… Как в игре «Холодно-горячо». Здесь мне максимально горячо, просто горит вокруг… И что?
— И что?
— И все равно… что-то не так… Нет мне покоя, не радуюсь я… А дальше идти некуда, ступлю в сторону — там сразу «холодно». Значит, надо искать где-то здесь…
— Или в себе…
— Или в себе…
— Я боюсь, что время уходит, а… ну, вот что после меня останется? Я, по сути, пустоцвет какой-то, фантик…
— Ну, какой же вы фантик? У вас, вон, только за рекламные ролики наград штук десять!
— А мне мало.
— Ну, знаете! — я даже засмеялась. — Тогда это будет бесконечно! Вы чего-то добиваетесь, и тут же скучно, и новая цель где-то на горизонте… но пока она станет видна… А потом к ней идти, идти… Это все — нормальная пассионарная неудовлетворенность. Это не закончится никогда.
— Когда-то закончится. Я же умру когда-то.
— Ну, вы еще молодой…
— Нет, я уже старый. Мне уже становится неинтересно жить. Я не увидел чуда, понимаешь? А жизнь как механизм, как набор интересных функций быстро надоедает. Когда один раз собрал конструктор, второй раз уже неинтересно.
— Мне кажется, многие мужчины такие.
— А женщины?
— Ну, и женщины тоже… Но кто-то точно нашел ответ на этот вопрос. Кто-то точно знает, что чудо есть. И знает, где оно лежит. И график выдачи знает.
— Спроси их про чудо для меня, хорошо?
— Спрошу.
— Ну, ладно… Пойду я…
Он отнес свою чашку в мойку, сам сполоснул… А я завернула его пряничек в салфетку, протянула ему. Пусть перекусывает. Может, у него дома вообще еды никакой нет? Холостяк же.
— О, спасибо, чуть своего дружка не забыл… Тебя подбросить?
— Нет, что вы!
— Ну, хорошо. Спасибо еще раз. Мне нравится с тобой разговаривать. Надо будет в рабочий график внести. «Один раз в день разговор с Женей — один час».
Я засмеялась, посмотрела, как он уходит — высокий, худой, с красивой спиной…
Обернулся.
— Женя?
Мое сердце вдруг так забилось! Так забилось! Сейчас он скажет что-то очень важное! Архиважное!
— Я вот думаю, нам надо кино снять. Блокбастер не потянем… Какой-то вменяемый, хороший, крепкий сериал, например… Как идея?
— Ну-у-у… хорошая идея… Но не все так просто…
— Я знаю… Надо искать деньги, сценарий, договариваться с каналом о помощи в производстве и прокате… Куча всего… Но мне кажется, это новый шаг вверх, понимаешь? Не в сторону — там «холодно»… А вверх, где еще горячее…
— Я поняла… Я займусь вопросом…
— Спасибо еще раз.
Я тогда много информации для него нашла, обзвонила несколько каналов, договаривалась о встречах… Я пошла на курсы сценаристов, я перечитала кучу специальных книг и журналов, а также сто тыщ интервью именитых режиссеров. Я очень хотела помочь ему сделать шаг вверх. Это был бы и мой шаг. Мне это все тоже нравилось, это был праздник. А тем более — это мог быть наш с ним праздник на двоих… Не на двоих в том смысле, что я бы просто, прикрываясь общей идеей, начала бы с ним жить и общим хозяйством. А на двоих — это когда даже на большом расстоянии, но в одну сторону смотреть и одновременно получать фан, чувствуя, что ты в этом потоке восторга не один.
Дополнительное удовольствие — знать, что ты не один в удовольствии.
Важно делить с кем-то ощущение счастья.
— Ну, как тут моя нервная… эта? Как ее зовут?
Я чуть не бросила в Милку подушкой. Я заорала диким голосом, чтобы она катилась прочь! И меня поддержала Александра. А Таня промолчала, но тоже очень выразительно. Милке не место было в моей жизни и в моей палате! Вон! Вон отсюда!
— Ну, как хотите, — пожала плечами Милка. — Тогда я вам не расскажу, как рожала эта ваша… моделька… А она уже родила!
Вот, черт…
Мы с Александрой переглянулись.
— Да мы сами узнаем! — презрительно поморщилась Александра. — Я позвоню нужному человеку, и все дела!
— Звоните-звоните! — нежно улыбнулась Милка и развернулась на выход. — Ну, покедова!
Демоническим огнем сверкнули стразы ее розового спортивного костюма… Искушение, искушение, искушееениеее…
Надо терпеть и не звать Милку.
Мы сильные женщины, мы справлялись с ситуациями, на порядки более сложными! Иногда просто гибельными для всех, но не для нас! Мы принимали правильные решения тогда, когда другие молчали и миры ожидали команды, чтобы начать рушиться!
Мы — сильные женщины!..
На нас все держалось и держится…
Неужто ж не устоим перед Милкиной блесной?
— Вот чудовище… — простонала Александра и крикнула очень громко: — Милка! Милка! Давай сюда! Возвращайся!
Через десять минут Милка уже раскладывала на газетке нежное сало с прожилками.
Милка: Короче, девку она родила. Девка… ща скажу… 3 250.
Таня: А ей говорили, что крупный плод!
Милка: Так вот да! Ей-то говорили, я помню! И что плод крупный, а задница маленькая, поэтому надо ей кесарево делать… Ой, сало вкусное… Ой, не могу… Кому дать?
Александра: Ты по делу давай? Не отвлекайся!
Милка: Короче, у меня там на четвертом подруженция работает, санитарка Гаянэ… Ну, из нерусских… Чернявая такая… И нормальная баба, между прочим! По-нашему вообще без проблем говорит, даже ругаться может?
