— Одновременно.
— Так вы — гармоничная пара, ексель!
Уложили на кушетки, обклеили датчиками, включили что-то зудящее. Сказали спать. Оказалось — электросон.
Вот же странно все в жизни устроено, без смеха не получается разбираться. Они меня разбудили с утра пораньше, чтобы отвести на электросон?
Электросон
Метод электролечения, заключающийся в воздействии на центральную нервную систему импульсными токами низкой частоты и малой силы. Под влиянием электросна улучшаются углеводный, липидный и белковый обмены, активизируются в целом процессы тканевого обмена кислородного обеспечения организма, повышаются резервные возможности систем адаптации.
Моя маленькая увесистая детка, мой спящий красавец. Скоро увидимся. Мне так не терпится. Устаешь постоянно ходить с многокилограммовым секретиком внутри. Физически и разумом устаешь очень сильно. Кино интересное, но уже хочется антракта.
Еще очень хочется, чтобы ты был рад тому, что я тебя родила. Чтобы ни разу-ни разу не пытался прекратить эту жизнь.
Больно даже представить, что ты это хотя бы раз представишь. Милый, это нелегко — стать беременной, быть беременной и родить. Я прошу тебя ответственно относиться к своей жизни и уважать мой беременный труд. Я тебя создала для того, чтобы ты жил долго и счастливо.
Я — создатель? Так ведь, да? Я создала Человека.
Около девяти месяцев назад
7 апреля
— Подвезти, Женя?
— Ну, не знаю.
— Поехали, а то мне скучно одному.
— Хорошо.
Пока он собирался, пока я собиралась, набрала Дашку.
— Даш?
— Что? Опять квартира?
— Да.
— Слушай, ну, вы злоупотребляете. Ладно. До девяти время у вас.
— Спасибо!
Ехали, и мне было страшно: а вдруг согласился? Вдруг подумал и решил: а отчего ж не переспать с бойкой сотрудницей, если сама зовет? Что говорить? Улыбаться ему, нет? Сразу с ходу как-то обниматься, а может, сначала поискать у Дашки кофе? Или даже покормить его? После рабочего дня человек, голодный — пожарить ему картошки?
Но он сам меня позвал.
После вчерашнего — сам.
Значит, принял какое-то решение.
Чем ближе Дашкин дом, тем ужаснее казалась перспектива провести этот вечер с Иваном Ивановичем. Я бы рада была и всю жизнь с ним прожить, но не этот вечер! Не должен этот вечер случиться, я откажусь, пусть даже и рухнет вся моя недостроенная дорожка к будущему счастью.
«Нет!» — скажу я ему, своему любимому человеку!
Остановились. Иван Иванович заглушил мотор, и сразу унылая муть, неловкость такая, фууух…
— Я пойду?
— Ага, да.
— Ну, до завтра!
— Завтра у нас встреча с телеканалом, помнишь?
— Конечно.
— Аргументы не забудь.
— Аргументы всегда со мной.
Я уж и вышла. И выдохнула.
— Женя?
Не надо, Иван Иванович, зачем вам это? Вы же — приличный человек? Уезжайте!
— Да, Иван Иванович?
— Я… насчет вчерашнего…
— Забудьте, пожалуйста! Это какая-то глупость! Это вырвалось! Я больше так не буду!
— Ну, я же не могу просто игнорировать… такой сигнал…
— Можете! Игнорируйте, пожалуйста!
— Женя, я просто сам знаю, каково это, когда облом… Ты пойми, ты очень красивая девушка, ты умница, но…
— Я пойду, хорошо?
— Вот ты обиделась, а я…
— Я не обиделась, я замерзла.
— Я быстро. Понимаешь, я не хочу тебя потерять, но в упор не понимаю, при каком раскладе риск меньший… Теоретически — ты мне приятна, даже очень, я бы в другой ситуации даже не раздумывал. Но тут… Я же создал какой-то мир, компанию, и там жизнь, свои законы — оно так долго во мне зрело! Я идею этой компании вынашивал год, два…
— До свидания, Иван Иванович.
— Ты точно не обиделась? Женщина в тебе не обиделась?
— Во мне ее так мало, что я не чувствую. До завтра.
— Ну, давай, я посвечу, пока в подъезд не войдешь. Пришлось идти в подъезд.
Потом он уехал, а я выждала минут десять и побежала на остановку. Мне еще домой на другой конец города пилить.
Конечно, было грустно. Но было и весело.
По две кушетки в отсеке, ситцевая шторка. Рядом глубоким электросном спит Милка, похрапывает. Розовый спортивный костюм сняла и аккуратно сложила рядом. А чего? Спать — так спать.
Из-за шторки слышны сонные переговоры других беременных:
— А ребеночек родился с ДЦП.
— Ой, бедные…
— Так он — представляешь? Он их бросил! Сказал, что не может справиться с таким моральным грузом! И ушел! А она одна — ни денег, ничего!
— Вот кобель… И сколько таких? У нас в детском саду на собрании — одни мамки. А в документах посмотришь — так тоже безотцовщина сплошная. И как они растут, эти детки? Они ж не видят ни семьи, ничего!
— Ой, не говори. Это хорошо, что мир не без добрых людей. Помогали ей всем миром. На работе повесили объявление — кто вещи принес, кто коляску, кто что. Скинулись ей. Много раз скидывались. Начальница у нас такая оборотистая, хваткая — она по своим каналам нашла врачей. В общем, не оставили бедную женщину одну, помогли.
— И чего?
— Ну, сейчас им уже лет семь, ходить учатся, малой такой смешной. Ей помогли организовать работу на дому, она шьет как богиня. Малой, кстати, на подхвате, пуговки подает. Я тебе точно говорю — модельером будет. Через тридцать лет уже научатся эту заразу лечить, ну, или какие коляски придумают, чтобы можно было вообще свободно перемещаться… А по пятницам все у нее собираемся, детей берем, они там играют. Ну, а мы немножко выпиваем, конечно. Шампанское, то, се. Я салатик свой фирменный приношу.
— А какой салатик-то?
— Да какой… Много. Тебе какой?
— Мне чтобы полезный.
— Ну, смотри. Надираешь на терке морковку, только сочную, нормальную. Туда чеснок, соль, майонез и гренки. А гренки так делаешь: черный хлеб маленькими кубиками, обжариваешь с солью и чесноком, и чеснока не жалей.
