— А я кто?
— А ты — молодец! И знаешь… По этому поводу поедем на работу на такси… Бармен! У вас есть чуть-чуть хорошего вина? Вы нам налейте, пожалуйста…
Снова обернулся ко мне, улыбнулся, помолчал. Так все мило, так приятно, играет музыка…
— У меня завтра День рождения. Знаешь, ты мне сегодня такой подарок сделала. Спасибо. Я говорить красиво не умею… если только ты не напишешь… Поэтому… просто за то, что ты первая, кто за много лет подарил мне полчаса полной уверенности и покоя. Я просто сидел и рассматривал его дипломы, и знал, что ты все сделаешь иаилучшим образом…
— Мне в первый раз сказали, что я могу подарить уверенность. Скажете потом, где вы ее у меня нашли? Я и себе чуть-чуть качну…
Потом мы шли к выходу, немножко заплутали в декорациях студии… а она была большая, пустая и жаркая, как Сахара… И в третьем слое ложных коридоров, созданных растяжками и фермами, в очередной раз уткнувшись в тупик, мы хохотали.
А потом Иван Иванович Аистом меня поцеловал…
Кино они тогда так и не сняли. И не потому, что я ушла. Хотя, кто знает, может, у фильмов тоже есть судьбы и кармы, и в титрах и карме того фильма должна была значиться я?
Кто их поймет, эти высокие сферы. Но в реальности причиной отказа стало то, что у нашей кинокомпании за плечами пока нет ни одного фильма… Все эти звонки и разговоры происходили уже без меня.
Черт… Босса звали Борис Берестов! Этого телевизионного почти партнера звали Борис Берестов! И это был муж телеведущей из двенадцатой!
И что теперь?
Что теперь?
Бороться с ним за квартиру?
Женька, а ты как сына-то назовешь?
— Чего?
— Сына как назовешь?
— Что?
Александра (иронично): Ну, вот я дочку назову Николь. И мне все равно, что будут думать остальные. А ты как назовешь мальчика, который пока у тебя в животе, но скоро уже родится?
— Не знаю… Даже не представляю…
Александра, а потом и Таня с Милкой посмотрели очень удивленно.
— Я хочу его сначала увидеть. Он же будет на кого-то похож…
Милка: Ну, ясно, на кого… На тебя или на отца…
Таня первая прочувствовала, что направление разговора для меня немножко садистское, и попыталась весело вырулить в сторону.
— А вы знаете, что все малыши в первые дни после родов похожи на отцов? Это природа так придумала, чтобы самец своего детеныша не перепутал с чужим и не съел…
И тут же поняла, что своим выкручиванием руля еще глубже ковырнула мою рану.
…
Александра: Жень, так что с отцом-то?
Милка: Да. А то у всех есть мужья. У меня, вон, на стройке в Гомеле, у Сашки — в газете «Доблесть», у Таньки — на рынке с огурцами… А твой где?
— Не знаю. Где-то…
Александра: Звали-то его хоть как?
— Какая разница… Иван Иванович Аистов.
Все замолчали, будто эта информация сама по себе была окончательно печальной и сказать ничего более мрачного я уже не могла…
Да, милые, это очень печально…
Милка: А чего? Ванька — красивое русское имя.
Александра: Не русское, а древнееврейское.
Милка: Какое «древнееврейское»! Русское! Ты сказки, что ли, не читала? Где ты видела, чтобы в них древнееврейский дурак или, там, царевич был? Хотя царевич, может, и да, но точно не дурак!
Александра: Милка! Страшнее всех дураков — и древнееврейских, и русских — дуры! «Иван» — имя древнееврейского происхождения!
Милка: Да спорим! На что хочешь спорим!
После короткой консультации с интернетом Милка с ужасом поняла, что не просто проиграла, но и утратила систему ценностей! Все, что казалось ей вечным, незыблемым, вдруг пошатнулось.
— Что? И Ленка — нерусское? И Петька? И Валька? И Колька? И Васька даже? Да ну вас на фиг! А какие тогда русские?
Александра нашла ей в интернете несколько сотен славянских имен, и Милку пошатнуло еще больше.
— Балда? Доступа? Туга? Живорот? Сухота? Первуша? Вы че, издеваетесь?
Специально для Милки мы составили:
Список благозвучных старинных славянских имен
Беляна, Верея, Велена, Веселина, Весна, Власта, Данута, Дарина, Дена, Зорина, Ива, Истома, Квета, Любава, Милада, Милослава, Мира, Надея, Неда, Нежана, Оляна, Рада, Радмила, Рогнеда, Росана, Рослава, Ружана, Сияна, Снежана, Снежка, Тайна, Чара, Чеслава, Ярина.
Благомил, Благомир, Божен, Велемир, Велизар, Витослав, Владияр, Гордей, Дан, Драгомил, Желан, Златан, Ивор, Идан, Корислав, Ладимир, Любим, Марун, Милан, Милован, Милодар, Милонег, Милош, Родим, Родослав, Ратислав, Ратмир, Полян, Славомир, Ставр, Таислав, Эней, Юрас, Явор, Яромил, Яромир.
Новенькая Светлана (кстати, славянское имя) вернулась не одна. Ее сопровождали и Алина Кирилловна, и Анжелика Эмильевна, и еще несколько дам в белых халатах. Они все были очень озадачены, а новенькая Светлана отрешенно смотрела куда-то в пол, будто разбила мячом стекло и сейчас присутствовала на педсовете.
— Ну, что, Галина Петровна, справимся? — Алина Кирилловна посмотрела на одну из дам, дородную, уверенную в себе. Не каждый день такие случаи…
— Не каждый. Справимся, если уж нашему роддому так повезло.
— Да. Я считаю, что повезло. Вам — опыт, нам — репутация, а Светлане Ильиничне — ребенок и долгая счастливая жизнь.
Новенькая заплакала.
— Ну, хватит! Вы же — сильная женщина! Думаю, целесообразно завтра специалистов из хирургии и пятого корпуса пригласить в операционную, Галина Петровна.
— Да, я уже поняла.
Еще какие-то распоряжения. Сухо, строго, с тайным беспокойством, будто планировали сейчас, как утром пойдут на верную гибель, но будут отстреливаться до последнего…
Новенькая рыдала все сильнее. Мы сидели тише травы, даже Милка перестала жвачку жевать.
— Почему елка до сих пор в палате? И так дышать нечем! Убрать!
Алина Кирилловна очень зло посмотрела персонально на меня, и все они вышли.
Анжелика Эмильевна приволокла капельницы. Теперь уже двоим — Тане и новенькой Светлане.
Анжелика Эмильевна: Та-а-ак. Сейчас уколемся!
Милка: Елку ей убрать! А как этой, «звезде» в соседней палате? Ей, вон, там букетов навезли — каждый на мои ползарплаты! Ей так можно этим дышать, а нам нет? Я не понимаю, это роддом или зона? Шампанское нельзя! Музыку громко не слушай! А вчера она еще, эта Алина Кирилловна, сказала, что мне худеть надо! А я не просто так толстая! Я беременная!
