Пролог
Пролистываю фотки на телефоне. Это уже на автомате. Сигарета тлеет в пальцах. Забываю затягиваться. Внутри все сводит болевым спазмом.
— Ладно, не грузись, Арчи. Сейчас наши приедут, — доливает мне в стакан Тери.
Киваю. Отодвигая от себя телефон.
Тери — один из моих трех друзей. Еще со школы. Новых я не завел. Хватает этих. Да и со мной сложно дружить. Тери — терпеливый. Наверное, азиатская кровь.
Пока он лечит по телефону какую-то телку, опять пододвигаю к себе свой. Фотоальбом…
Зависаю на фотке. Домашняя. Большинство ее фоток в моем фотоальбоме снято со спины. Почему?
Потому, что пошла она к черту!
Разглядываю. Облокотившись на подоконник, она курит в окно. Задница у нее прекрасная, в отличие от хозяйки. Хозяйка в коротких джинсовых шортах. Слишком коротких, чтобы назвать их шортами. Тонкий перешеек не прилегает плотно и, если присмотреться, то можно увидеть…
— Клевая телочка! «Ябывдул»! — со спины.
Мои глаза заливает кровью, практически — буквально. Закрываю их, перехватываю его за шею, рывком наклоняя над столом ниже. На самом деле, я в секунде до того, как впечатать его в этот стол лицом.
Но это всего лишь Кипиш, еще один мой друг. Не азиат. Просто веселый идиот.
— Кипиш… — выдыхаю. — Я скучал. Но если ты еще раз вякнешь что-то про эту телочку, я доломаю твою пустую башку.
Ни*ера человек не взрослеет!
— Эй! — выворачивается он возмущенно. — Я просто задницу заценил!
— Задницу, на секундочку, моей… ЖЕНЫ! — рявкаю я.
— Арчи, ты пошутил, я надеюсь? — садится напротив Гарик. — Нас не было всего четыре месяца. А ты… ЖЕНИЛСЯ?
— Да. Я, б*ять, женился! — медленно выдыхаю, встречая его недовольный взгляд.
— То есть, серьезно?! — куксится он. — Нахрен тебе это было надо?
— Это моё дело.
— Когда женился-то?
— Три месяца назад.
Мы были знакомы от силы один. Никто не поймет… Мне и не надо. Главное, она поняла.
— Покажи личико? — улыбаясь, падает на стул рядом со мной Кипиш.
— Личико тебе показать?! — опять вспенивает меня.
Мои пальцы сжимают бокал.
— Да ладно, Арчи, — закатывает глаза Тери. — Ты четыре месяца не видел друзей. Прекращай!
— Арчи! — не может успокоиться Гарик. — Ты женился? ТЫ?!
Залпом допиваю остатки спиртного из стакана.
— Еще раз спроси.
— Да ладно… — недоверчиво качает он головой.
Тери с Кипишем улыбаются, переглядываются.
— Покажи… — нетерпеливо стучит пальцами Кипиш.
Что за повышенное внимание к моей… как, бл*ть, теперь ее называть?!
Пролистываю несколько фоток, отыскивая более-менее приличную.
— Вот, — кладу на середину стола.
С любопытством пялятся. Все, кроме Тери. Тери уже насмотрелся «а натурель»!
— Милаха… — кивает Кипиш.
— Милаха? — поднимаю я бровь.
— Авария — не милаха! — Тери истерично посмеивается.
— Авария? — хмурится Гарик. — Почему «Авария»?
— Потому что не «милаха», — закрываю я глаза, сжимая челюсти.
— А где она, кстати?
— Сбежала.
— Неудивительно, Арчи! — ржет Гарик. — Ты такой мудак иногда.
— Вернее, иногда не мудак, — со смехом добавляет Кипиш. — По большим праздникам.
Мне не смешно.
С ней я старался им не быть! Очень. Получалось не всегда. Потому, что она сама тот еще «мудак».
— Почему сбежала? — разливает по доставленным официантом стаканам Гарик.
Пролистываю несколько фоток.
Открываю ту, которая типа должна была мне что-то объяснить: наша квартира-студия разгромлена, все, что можно было разбить — разбито, все, что можно было порвать — порвано. На огромном панно ночного мегаполиса над кроватью надпись баллончиком, выходящая за его края: «Какой же ты мудак!»
— И что ты сделал?
Откуда я знаю, что точно сорвало башню этой придурошной?
Ни черта я не сделал запредельного. Не больше, чем обычно. Не больше, чем она!
— Ничего.
— Давно ушла?
— Двадцать шесть дней…
— Просто сбежала?
— Нет, не просто. Еще забрала все мои бабки.
— Телефон…
— Отключен.
— Родня?..
— Не появлялась.
— Ну, и пошла она нах*й! — прищуривается Гарик, наблюдая за моей реакцией. — Авария…
— Она МОЯ. И пусть будет любезна ходить туда, куда я ее посылаю, и когда я ее посылаю! Никаких личных инициатив! Пусть объясняется, а потом идет на*уй! Если я так решу.
1
В квартире давно уже убрано. О разгроме напоминают только отсутствие плазмы и надпись на стене. Не стал закрашивать. Медитирую на нее по вечерам, пытаясь прочитать хоть что-нибудь между строк. Пусто. Не знаю. Не понимаю.
Я — мудак? А то ты не знала?!
Ее бесит, когда я курю в комнате, и поэтому я сажусь на кресло, подтягивая стол с пепельницей. Пошла она…
Я держусь на этой ненависти. Как только начинает отпускать, мне хочется биться головой об стену, чтобы заглушить рвущую на куски пустоту от ее предательства.
Я ненавижу тебя за это чувство, тварь. За что ты со мной так?
Отпускает только когда сплю. Нет, легче не становится. Это просто по-другому. Мне снятся кошмары.
Она с другим. Не могу поверить в это. Но снятся, сука. Она могла бы? Просто назло! Из принципа! Из своей непобедимой стервозности! Могла бы! И я вижу во сне, как чужие руки закрывают от меня ее обнаженную спину. И каскад ее русых длинных волос по этим рукам.
А есть сны и похуже. Я вижу, как взрывается копна ее волос от удара по лицу. Не вижу, кто это делает. Но убью, бл*ть… Не сметь! Только я могу трогать ее лицо.
Она часто получала по нему. От матери, от отчима. От левых каких-то уродов. Уверен, всегда заслуженно. Потому, что борзая идиотка. Но я обещал, что больше ее никто не ударит.
Сейчас готов разбить это лицо сам. Но когда вижу во сне, как кто-то делает это… Все внутри меня обрывается от страха и беспомощности. Это даже хуже, чем чужие руки на ее спине.
