— На твоем телефоне пароль, Арчи. И это говорил ТЫ!
— Пароль… скорее всего она помнит пароль… Разве мог я сказать такое ТЕБЕ?! — срывает меня.
Медленно выдыхаю.
— Действительно, я говорил такое. Давно. Карине. Был косяк у нас… — закрываю я руками лицо.
И за это мне тоже стыдно сейчас!
— Она переслала тебе мое старое голосовое сообщение, отправленное ей. Остальное — грамотно оформленная подстава. Я сейчас найду его… — начинаю искать это сообщение в наших с ней старых переписках. — Удалено!!
Меня взрывает! Я подскакиваю.
— Сука! — продумала и это! — Она удалила, Яна. Но ты должна мне поверить, должна!!!
— Как можно в такое поверить, Арчи?
И тут до меня совершенно неожиданно доходит…
— Ты что — беременна?.. — застываю я в шоке.
Она испуганно поджимает ноги, двигаясь глубже на диван.
— Яна. Ты беременна?!
Я пытаюсь дышать ровнее, переосмысливая все произошедшее сейчас с учетом этого факта.
— Ты же… не позвонила по этому номеру, Яна? — почему-то мне вдруг вспоминаются ее уколы и…
«— Ты что — заболела?
— Уже выздоровела».
— Яна!! — срываюсь на крик.
Отрицательно качает головой.
Моя, практически взорванная, грудная клетка начинает с облегчением сдуваться, и дыхание срывается.
— Уколы…
— Гармоны… Была угроза и…
— Ты что… ты прыгала из окна… ты чо, бл*ть?!
— Да там чуть больше метра… — испуганно, — было…
Двигается от меня еще дальше, к стене.
— И с крыши этого козырька!! — делаю я пару шагов к дивану.
Придушу заразу!
— Арчи… да у меня спортивный взрослый по альпинизму… — ее голос теряет силу под моим разъяренным взглядом.
— У тебя спортивный взрослый по е*анутости!
— Что ты делала там вообще?!
— Казино. Мне нужны были деньги, чтобы уехать. Восемьсот — это не так уж много, а брать у Саши я не хотела.
— Ты что, даже не собиралась мне сообщить?! Просто исчезнуть?! С моим ребенком??
— Я сообщила! — оскаливается она.
Черт… да!
Вдох-выдох. Вдох… выдох…
Б*ять!
И меня подкидывает еще раз.
— Ты что… спала с ним… зная, что…
— Да это у тебя взрослый по е*анутости! — швыряет в меня подушкой. — Идиот!
— Этот твой «Саша»…
— Да он как брат мне!
— Ты собралась переезжать к нему!
— Да! У него большой дом в Италии. И он пригласил меня пожить там, пока все уладится. Он единственный, кто знал.
— Какой меценат! Бабуля счастлива?!
— Успокойся, у него есть парень. Хороший парень, итальянец, архитектор. Мы знакомы…
— Что?!
— Да. Бабуле бы хотелось, что бы мы… И он ухаживает за мной при ней и при своих, я подыгрываю. Не можем же мы сказать правду. У бабули слабое сердце.
Закрывая глаза, я взъерошиваю волосы, пытаясь осознать.
— Арчи… — двигается она к краю дивана.
— Сиди там! — рявкаю на нее.
Дура… какая дура…
— Как ты могла поверить?! Как?!..
Да, я понимаю, конечно, что не поверить в это нереально!
И все таки…
— Мы же договаривались!! Есть непонятки — спрашиваешь!
— Не было непоняток… — отводит глаза. — Все было понятно.
Это мой косяк, да.
Я взрыхлил эту почву, посадил в нее семя и тщательно поливал. Это все — результат моих ошибок. И я чуть не потерял всё…
Карина…
— Дай-ка мне мой телефон.
Эпилог
Сжимаю в ладони телефон.
Поднимаю глаза на свою Аварию.
Прыгала, бл*ть, с окна… Провоцировала… А если бы я реально в эмоциях…
Даже подумать страшно!
— С дивана чтобы не слазила, пока не вернусь. Альпинистка, бл*ть… и откуси свой язык!
Выхожу на балкон, несколько раз глубоко затягиваюсь сигаретой.
Карина.
Еще пару месяцев назад в этой ситуации я бы крушил и ломал. Старые рефлексы требуют и сейчас. Пройтись так, чтобы утопить, не в крови, как равного, а в грязи, как последнюю суку. Но прошлогодний Арчи и я — это совершенно разные люди.
И я сосредоточено докуриваю свою сигарету.
Карина…
Прокручиваю наш не очень красивый недо-роман. Давно я хотел закончить это. Ленился. И дотянул до совершенного непотребства, желая, чтобы она сама зафиналила наши странные односторонние отношения. Не ставил ее ни во что, пользовал. Более того, презирал это ее малодушие, делал намеренно больно, прогибая ее еще сильнее.
И теперь, благодаря ей, я пережил все это сам в своей концентрированной агонии.
Я был брошен, незаслуженно стерт, ко мне были глухи, презирали, делали больно, рушили все, что мне дорого, прогибали…
Набираю ее.
— Да? — настороженно.
— Привет, Карина.
— Привет, Арчи…
— Как у тебя дела?
— Как у меня дела? — растерянно.
— Да. Как у тебя дела?
— Нормально…
— Хорошо. Я рад.
— А ты чего звонишь-то?
— Я хочу извиниться.
— Что??
— Ты извини меня, пожалуйста. Я был мудаком… и скотиной. Ты не заслуживала такого отношения. И никогда не терпи больше такого от мужчин.
— Арчи?…
— Надеюсь, у тебя, и правда, все хорошо. Пока, Карина.
— Подожди, Арчи.
Мы молчим, я слышу, как она вздыхает в трубку.
— Я кое-что сделала…
— Я знаю.
Мы опять молчим.
— Арчи… Она что, сделала аборт?
Меня передергивает от этого слова и понимания, что это просто чудо, что во всей этой ситуации, не смотря на ТАКУЮ подставу, моя жена до сих пор носит моего ребенка.
Но мне не хочется никак обсуждать это с Кариной. По многим причинам. В том числе и по той, что каждый должен платить за то, что делает. И мне никак не хочется облегчать ей отдачу за ее действия, совершенные против моей жены и моего ребенка. За себя я прощаю, заслужил. За них — нет. Не хочу облегчать ее душу.
