– Ладно. Уговорил. Ждите… Дело, в самом деле, не настолько уж срочное. Нам скоро, правда, в Хмеймим выехать нужно. Но когда туда прибыть – это тоже вопрос не конкретный. Груз к тебе придет только завтра ночью. Можем и утром выехать. Дневная дорога безопаснее.
– Мне говорили, до Хмеймима только час езды по дороге вдоль моря.
– В мирное время, когда дороги были целы, за час можно было до Латакии добраться. Сейчас их где-то разбомбили, хотя рядом с морем это и редкость, а ремонтировать-то, по сути дела, некому. Время военное. Некому за ними постоянно присматривать. У власти и без дорог забот хватает. Да и средств нет. От большинства городов остались одни осколки окон и обломки стен – ты сам видел, что тебе объяснять… По несколько раз из рук в руки города переходили, и каждое наступление, как обычно бывает, начинается с артиллерийской подготовки. А от нее смысла не будет, если снаряды в стороне будут ложиться. Одним грохотом противника не напугаешь. Так что по разбитой дороге до Хмеймима мы часа за два с половиной, за три доберемся, не раньше.
– Ладно, товарищ полковник, не буду вам мешать. Офицерская столовая, как говорится, в вашем распоряжении…
Капитан Радиолов позвонил с казарменного телефона дежурному по автороте с требованием прислать прикрепленный к группе микроавтобус.
– Куда поедете? – поинтересовался лейтенант.
– Поездка внутри базы.
– Внутри базы могли бы и пешком сходить. Или даже бегом пробежаться… – недовольно проворчал лейтенант.
Радиолову хотелось бы поставить на место зарвавшегося лейтенанта, но он сдержался и просто объяснил:
– Нам необходимо кое-что получить на складе и доставить это в казарму.
– Что получить? – Разговор перерастал в настоящий допрос.
– На этот вопрос вам ответит начальник отдела контрразведки базы капитан второго ранга Юшенков. Спросите у него. А машину попрошу предоставить немедленно. Приказ начальника штаба базы. Он мне лично гарантировал, что машина будет предоставляться по первому требованию в любое время дня и ночи. И, естественно, без вопросов со стороны какого-то лейтенанта… – не удержавшись, все же высказался Радиолов.
– Сейчас пошлю… – лениво ответил лейтенант и сразу положил трубку. Он, видимо, очень гордился своими погонами и службой. И выказывал недовольство, что какой-то представитель частной военной компании пытается приравнять себя к офицеру морской пехоты. Алексей Терентьевич уже пару раз здесь же, в Сирии, сталкивался с подобным к себе отношением, но понимал при этом, что называть свое настоящее звание и тем более отчитываться перед человеком, далеким от разведки, права не имел. Другое дело, боевые офицеры в подразделениях морской пехоты. Эти откуда-то уже знали, что «волкодавы» представляют собой бывших офицеров спецназа ГРУ, даже знали звание каждого и относились к ним соответственно. Тем более знали все это старшие офицеры штаба. Об их отношении и говорить не приходилось. Со старшими офицерами штаба, с начальником отдела разведки базы и с начальником отдела контрразведки капитан Радиолов провел совместную операцию, и тот и другой смогли оценить умелые действия группы «волкодавов». С одной стороны, хорошо было бы, если бы они молчали и не разглашали детали произошедшего сегодня до обеда. С другой стороны, что-то сказанное даже коротко быстро обрастет легендами, как это обычно случается, воображение всегда бывает богаче, чем реальность, и это существенно поднимет авторитет группы. Тогда работать будет легче. Каждый будет стараться помочь и гордиться, что помогал ЧВК…
Однако, что бы ни произошло и как бы ни начали развиваться события, все это должно происходить без участия офицеров группы. Потому что рассказывать про себя, себя хвалить – это всегда вызывает сомнения. А когда рассказывают посторонние, причем рассказывают порой вещи самые невероятные, которых и близко не было в реальности, этому верят безоговорочно и потом пересказывают, уже добавляя что-то от себя.
Тем не менее Радиолов видел в окно, что микроавтобус быстро подъехал, и младший сержант – водитель, которому было конкретно приказано молчать обо всем, что он увидит и в чем примет вынужденное участие, через минуту вошел в кубрик с докладом.
– Жди там. Как полковник Черноиванов подойдет, сразу поедем…
– Товарищ полковник с нами поедет?
– Нет. Он на своей машине.
– Он машину к офицерской столовой уже вызвал. Со мной вместе из гаража выезжала…
Водитель вышел, но не успел он дойти до микроавтобуса, как подъехал «уазик» с полковником Черноивановым. Радиолов помахал рукой в окно, чтобы не заставлять его подниматься в казарму.
– Всем! Поехали на склад груз получать, – дал команду командир группы.
– Командир, можно шахматы с собой взять? Мы интересную партию разыгрываем. Доиграть не успели, – спросил лейтенант Крамолов.
– Грузите… – разрешил капитан.
Склад находился рядом со стационарным причалом. Но сухогруз прибыл к плавучему понтонному причалу, такому же, как и ремонтный док, поскольку осадка многих судов не позволяла им вставать к стационарным причалам. Сухогруз был большим и тяжелым и, судя по тому, что его направили к плавучему причалу, имел основательную осадку. Контейнеры и боевые машины пехоты, что прибыли морем, выгрузили сначала на плавучий причал, потом сам плавучий причал морским «толкачем» подогнали к причалу стационарному, а там уже портальный кран приступил к окончательной разгрузке. Все это время «волкодавы» терпеливо ждали.
В машине с Черноивановым сидел какой-то майор морской пехоты. Видимо, из интендантской службы, потому что именно этот майор вышел из «уазика», за которым и ехал микроавтобус, и с какими-то бумагами в руках подошел к прапорщику, командующему разгрузкой. Прапорщик посмотрел документы, поискал какую-то строчку в своих бумагах, потом махнул рукой в сторону металлического ангара, куда автопогрузчики отвозили контейнеры.
Вышел из «уазика» и Черноиванов, обменялся несколькими фразами с майором и сделал приглашающий жест в сторону микроавтобуса. Как понял Радиолов, позвали его. Он обернулся на остальных «волкодавов». Опарин с Крамоловым по-прежнему играли в шахматы, завершая начатую партию. Другие бойцы ждали распоряжения командира.
– Ласточкин, за мной! Водитель, подъезжай к ангару… Следом за нами, – сказал капитан и пошел на зов полковника.
Старший лейтенант Ласточкин двинулся следом. Когда они вошли на склад, Черноиванов с майором морской пехоты уже были там и стояли вместе с другим прапорщиком перед опечатанным контейнером. Вскрывал пломбу лично полковник. Просто кусачками перекусил проволоку, и все. Сняв пломбу, распахнул дверцы, и подошедший Радиолов увидел наполовину заполненный какими-то коробками контейнер. Кладовщик-прапорщик стал выкладывать коробки прямо на пол, делая отметки в накладной. Полковник тщательно следил за его работой. Потом одну из коробок попросту выхватил у прапорщика из рук:
– Мой размер. Это мне… Алексей Терентьевич, здесь все по размерам расписано, забирай на свою группу новые костюмы.
