– И какие варианты? Мне можно об этом узнать?
– В принципе ты участник операции. Тебе можно, хотя ты и далеко и повлиять ни на что не в состоянии.
– И что за варианты остались?
– Два человека знали, что ты едешь сегодня, – начальник шифровального отделения и секретчик. Значит, кто-то из них… Начинаем конкретную проверку. Подключили ФСБ. У них есть следственные полномочия, с ними проще. Нам отказывают в простых запросах по биллингу, а им отказать не имеют права. А чтобы ты на меня не «катил» за засаду, сразу сообщаю, что морские пехотинцы о ее возможности знали. Потому, скорее всего, так и отреагировали. Высокой боеготовностью…
– Товарищ полковник, у меня идея есть небольшая. Может, стоит подключить штатного хакера первой боевой группы? Для меня он полезные сведения перед отъездом в Сирию добыл. Он много чего умеет… Лейтенант Суматоха, если мне память не изменяет, Егор, кажется, Петрович…
– Память у тебя отличная. А что… Это мысль. Я сейчас же этим займусь, вызову к себе Суматоху. Благодарю за подсказку, капитан. Конец связи…
– Конец связи, товарищ полковник…
Глава девятая
– Что там твой командир сообщил? – поинтересовался Черноиванов. – Не нашли они своего «крота»?
– Ищут… Я тут подсказал вариант поиска через хакера первой группы. Полковник, кажется, за мысль ухватился.
– Хакеры тоже не все могут. Если человек не пользуется в своих действиях компьютером, то никакой хакер не поможет его определить.
– Да, товарищ полковник. Из двух подозреваемых один вообще на компьютере не работает. Он ждет, когда из декрета выйдет его служащая, чтобы оцифровать документы. А пока они в бумажном виде хранятся. – Радиолов не стал называть ни должности, ни звания, ни фамилии одного из подозреваемых. И сделал это умышленно. Зачем бросать на человека тень? А если он ни в чем не виноват?
– Ну, вот видишь… – согласился полковник. – Здесь ни один хакер не поможет. Хотя это тоже не факт. Знавал я одного мудрого офицера из ФСБ. Так он умышленно на работе только одним пальцем по клавиатуре давил. И постоянно у него на рабочем компьютере сбои были, которые он сам и организовывал. Просто человек не хотел, чтобы его заставляли лишнюю работу делать. А дома у него у каждого члена семьи по компьютеру было. Человек оказался чрезвычайно хитрый. Не предатель, слава богу, но не хотел на себя дополнительное брать. Может, та же история и с вашим сотрудником?
– Все может быть… – не возразил капитан.
До Хмеймима колонна добралась быстро и без происшествий. Сначала выехали на грунтовый насыпной тракт, пару километров проехали по нему, добрались до поворота на российскую военно-воздушную базу, и тогда ариф Салман показал пальцем на продолжение насыпного тракта:
– Той дорогой мы уже дважды с вами ездили, товарищ капитан.
– И трижды нарывались на засады. Трижды за две поездки. На мой вкус – это излишне многовато. Хотя засада засаде рознь. В Сирии почему-то не любят фугасы на дороге выставлять. А у нас, например на Северном Кавказе, всегда ставят фугас, транспорт взрывается, потом его расстреливают. Так, мне кажется, вернее получается результата достичь. Но там, на Кавказе, у всех главная цель – убить. Здесь же, я слышал, убивают не всегда.
– Раньше и у нас фугасы ставили, – закивал Салман. – Да и сейчас порой… Но бандиты тоже разные бывают. И цели у них разные. Одни действительно хотят убить, вторые могут вообще не убивать, если им просто грабить разрешат. Кто грабит, фугасы не ставит. А то еще автобус загорится, все сгорит, и взять будет нечего… Им этого не надо. Им надо детей накормить…
Звучало это так, будто Салман оправдывал бандитов. Слишком много жалости было в его голосе. Но это казалось даже нормальным. Салману было жалко, как понимал Радиолов, не самих бандитов, а их голодных жен и детей.
Капитан Радиолов давно уже заметил, если что-то конкретное в его жизни начинается, то длится это обычно долго. Иначе говоря, работает эзотерическая истина – «подобное притягивается подобным». Как группа «волкодавов» наладила связь с морской пехотой, остановившись по приезде в Тартус в их казарме, так эта же связь продолжилась и в Хмеймиме. Только там морские пехотинцы жили не в трехэтажной казарме, а в палаточном городке, расположенном в стороне от летного поля. В одной большой палатке помещалось как раз одно отделение морских пехотинцев. Точно так же отдельную палатку выделили под нужды всей группы «волкодавов». Им места хватило. Неудобство заключалось в том, что сами морские пехотинцы держали свое оружие в отдельной палатке, где постоянно дежурили трое вооруженных часовых. Там была выставлена специально для полевых условий сделанная «оружейная горка», где оружие и имело «постоянную прописку». А бойцы частной военной компании доверять свое оружие кому-то на хранение не намеревались и потому решили всегда держать в палатке одного часового. Был еще другой выход из ситуации – оружие постоянно носить с собой. Это не слишком обременительно, учитывая то, что надолго задерживаться в Хмеймиме «волкодавы» не намеревались. Однако если простым бойцам пришлось бы носить только автомат и штатный пистолет, то снайперам, которым и пистолет и автомат заменял пистолет-пулемет «ПП-2000», пришлось бы оттягивать себе плечи еще и тяжелыми и длинными снайперскими винтовками, что не очень-то и удобно, а старшему лейтенанту Ласточкину пришлось бы носить и винтовку «Сумрак», и особенно тяжеленную винтовку «Корд», вес которой даже без патронов составлял двенадцать с половиной килограммов, а с тяжелыми патронами – еще больше. И огнеметчикам тоже пришлось бы на себе носить свои нелегкие специальные рюкзаки. Но огнеметчики – парни физически крепкие. А вот что касается снайперов, то им официально, как и саперам, запрещается поднимать вес более двадцати пяти килограммов, чтобы перенапряженные мышцы не мешали потом в боевой работе, чтобы руки не дрожали. И потому предпочтительным оказался первый вариант с постоянным часовым в палатке.
Где-то неподалеку комендант палаточного городка капитан-лейтенант флота Соколовский поселил и арифа Салмана. Вернее, не поселил, а подселил к местным сирийцам, обслуживающим аэродром базы воздушно-космических сил. У них как раз одна палатка была не полностью заселена. Полковнику Черноиванову была предоставлена отдельная палатка по соседству с узлом связи и рядом с другими старшими офицерами. Таким образом, места хватило всем. Бойцам морской пехоты, что ехали в сопровождении автобуса, разрешили заехать на БМП прямо в палаточный городок, где предоставили палатки и время для отдыха перед обратной дорогой. Бойцы, впрочем, долго не отдыхали, чтобы успеть засветло вернуться на свою базу в Тартус. Перед тем как уехать, старший сержант заглянул в палатку к «волкодавам», поинтересовался, не будет ли поручений в Тартус. Поручений не было, была только благодарность за отличную работу по уничтожению засады. Радиолов на прощание пожал старшему сержанту руку, а тот назвал командира группы капитаном, показав, что звания «волкодавов» в Тартусе не для всех были неизвестны. Даже среди солдат.
Ариф Салман уже сбегал в хозяйственный блок и договорился о бане для группы. Едва «волкодавы» успели помыться и еще сидели в предбаннике, как позвонил полковник Черноиванов и поставил Радиолова в известность, что ему звонили из Москвы. Самолет уже грузится. Полетит, как обычно, через Иран и Ирак и будет в Хмеймиме в час двадцать шесть минут. Этим же рейсом прилетит Сеголетов, младший сержант научной роты, которого зовут Лева и с которым «волкодавам» придется вместе работать. Чтобы бойцы лучше познакомились с Сеголетовым, в палатку к группе будет поставлена еще одна кровать, где младшему сержанту и предложат устроиться.
