– Вперед!
Но уже через десять минут пути младший сержант остановил группу. Тронул капитана за локоть, показал на свой рюкзак, потом на наручные часы и добавил еще один жест ладонью, повернутой книзу. Следовало запускать «беспилотник», проверить его связь с комплексами РЭБ и свою связь с ним. Все-таки дрону в операции отводилась важная роль. Сложность была в том, что на полигоне наверняка работали радары, которые должны контролировать и действия самолетов, и полеты ракет. Конечно, «Красуха-4», что стоит в трехстах километрах от полигона, может и не заглушить их сигнал. И даже должна, по замыслу, радары полностью не заглушать, а только вносить в их работу временные помехи. Именно поэтому выбрана такая дистанция выставления этого мощного комплекса РЭБ. И вообще российский «беспилотник» должен взаимодействовать не с комплексом «Красуха», а с комплексом «Ртуть БМ», чей сигнал и будет ретранслировать по закрытому каналу. Американские радары «прочитать» этот сигнал не смогут – он идет по закрытому каналу. Но вот смогут ли они засечь и дать команду на уничтожение такой скоростной и к тому же малой, даже малозаметной цели, в которую прицелиться и попасть сложно, – это оставалось открытым вопросом. Хотелось надеяться, что это для них излишне сложная задача. Такой «беспилотник», как надеялись российские специалисты, сможет распознать только старый радар, работающий в дециметровом диапазоне. А у американцев все радары стоят новые, предпочитающие современный сантиметровый диапазон. И потому надежда «волкодавов» и младшего сержанта была обоснованной, сочетающейся с данными разведки.
Выставить катапульту для запуска «беспилотника» было делом нескольких минут, которые только минувшим вечером Радиолов отсчитывал в палатке, когда проходил пробный сбор. Только в тот раз катапульта собралась за восемь минут, в этот раз – за шесть минут сорок шесть секунд, как показали часы капитана. Видимо, мобилизация момента действовала и на младшего сержанта Сеголетова точно так же, как она действовала на всех спецназовцев. Впрочем, мобилизационный момент на любого человека действует в той или иной мере. Правда, один станет точнее и сосредоточеннее, а другой «перегорит» в волнении и потому совершит множество ошибок. Но Сеголетов ошибок не совершил, о чем сообщил состоявшийся тут же удачный взлет дрона. Младший сержант заранее подготовил пульт управления «беспилотником». Сравнительно небольшой монитор пульта накладывал изображение на карту, точно такую же, как в «планшетнике» капитана Радиолова. И капитан перенес некоторые отметки на свою карту.
– Как сам думаешь, американские радары в состоянии заметить дрон? – поинтересовался он, хотя этот вопрос уже обсуждался минувшим вечером на коротком совещании в палатке у полковника Черноиванова.
– Если «беспилотник» засекут радаром, он это почувствует и сообщит, – объяснил младший сержант. – У него чуткие приборы… Но американцы ничего не смогут с ним сделать. Даже стрелять, думаю, не будут. Слишком маленькая и слишком высотная цель. В такую попасть нереально.
– Стрелять-то, скорее всего, будут, если засекут. А для того чтобы сбить, не требуется попадание. Сбивают осколками…
– Я в курсе. И потому, если поступит сигнал, начну маневрировать. Меня обучали уходить от ракет. Главное – ракету увидеть заранее. Она полетит по лазерному лучу наведения. Я обязан этот луч увидеть раньше, чем он «зацепится» за дрон. Тогда я успею отлететь подальше в сторону. На тренажере у меня это получалось хорошо.
– Ладно, – согласился Радиолов. – Полигон он нам уже полностью показал. Обеспечь технике мягкую посадку.
– Еще один диспетчерский пункт не встал на месте – движется, – возразил младший сержант.
– У него есть только одно удобное место для стоянки. Там он и встанет, – показал пальцем точку на карте капитан.
– Понял, – вовремя вспомнил Сеголетов, кто в группе командует. – Иду на посадку…
Посадка дрона совершалась с помощью вовремя выброшенного парашюта. Младший сержант хорошо рассчитал место и время, и «беспилотник» упал в песок в двадцати метрах от группы…
– Алексей Терентьевич, доложить что-то сможешь? – затребовал по связи полковник Черноиванов. – А то мне генерал звонил, спрашивал, как операция проходит. С него с самого, видимо, спрашивают. По крайней мере, я так понял…
– Пока выдвигаемся, товарищ полковник. Работать, по сути дела, не начинали. Это единственное, что я могу доложить.
– Что будет, ставь уж меня в известность…
– Результат будет только конечным, как я полагаю. Перед возвращением доложу. Конец связи, товарищ полковник… – Тон сказанного был настолько серьезным и почти сердитым, что даже полковник Черноиванов, с его обычным легким отношением к жизни вообще и к боевым операциям в частности, понял, что запрашивает доклад не вовремя.
– Конец связи… – вяло и неохотно согласился он, и маленькая диодная лампочка на КРУСе погасла.
«Беспилотник», подразобранный младшим сержантом Сеголетовым, свернув крылья и хвостовое оперение, ушел на свое место в упаковке. Катапульта к тому моменту уже пережила демонтаж и тоже была упакована в рюкзак. Теперь заново складывался парашют дрона, но это было делом недолгим. Радиолов посмотрел в монитор своего «планшетника», выверил карту по компасу и ладонью рубанул воздух, показывая направление:
– Туда. Еще с километр продвинемся… Оттуда и будем работать. Там подходящая высота есть. Она нам все возможности обеспечит.
Дальше шли уже молча. Цепочкой за командиром, стараясь ступать в край его следа, чтобы смазать его и не допустить отчетливого отпечатка ноги. Но следы и без того оставались неотчетливыми, и впечатление складывалось такое, что здесь прошло какое-то крупное животное.
Пустыня между тем в ускоренном темпе остывала. Ветер, как обычно бывает к утру, усиливался и стал уже приносить прохладу.
Последний километр преодолели быстро и без остановок. Даже не останавливались, чтобы выставить станцию ближней разведки, поскольку инфракрасная камера «беспилотника» с большой высоты совсем недавно осматривала значительный участок местности и показала бы «волкодавам» присутствие посторонних поблизости. Но таковых не было.
Остановившись на вершине бархана, выставили станцию ближней разведки «Фару ВР», и капитан, только подсоединив кабель «планшетника» к станции, знаком подозвал к себе младшего сержанта Сеголетова и показал пальцем:
– Вот и твой диспетчерский пункт. Точно там, где я и предполагал. Это для него самое выгодное место. Американцы выгоду видеть умеют. Ты пока разворачивай свою технику… Сразу всё. Мы дальше не пойдем. Это, мне кажется, лучшее для нас место работы. От всех диспетчеров примерно на одном расстоянии. Место, которое выбрал для нас полковник Черноиванов, на полста метров правее. Но так барханы ниже…
Возражать никто не стал, хотя обычно Радиолов любил выслушивать чужое мнение, а порой даже прислушивался к нему, если видел рациональное зерно. И умел без всякого стеснения признавать чужую правоту, если она казалась ему более верной, чем его собственная. То есть никогда не придерживался принципа «командир приказал, и это окончательное решение»!
