– Вторая причина в том, что это действительно настоящий древний и полностью традиционный уданский Ци-Гун, предназначенный для укрепления здоровья и продления жизни. Но это не новость, любой другой «нормальный» Ци-Гун, который можно (очень условно) определить как «Ци-Гун не высшего уровня», предназначен именно для этого.
Не сомневаюсь, что ты спросишь, почему я так подчеркиваю, что Ци-Гун этот уданский. Так что, не дожидаясь вопроса, спешу удовлетворить твое любопытство. Хотя практического значения эти разговоры не имеют, но нам обоим понятно, что это знание для тебя лишним не будет.
Уданские горы славятся своими удивительными пейзажами, густыми лесами, тихими и глубокими долинами, причудливыми пещерами и камнями, вечным журчанием источников и ручьев. Все семьдесят две вершины, из которых состоит Уданский горный массив, обращены к главному пику Тяньчжуфэн (колонна, подпирающая Небо), красота которого просто неописуема. Его вершина всегда окутана облаками и туманами, и потому он кажется волшебным. Древние люди говорили, что в Уданских горах сочетаются Инь с Ян, изящество и таинственность с величием и неприступностью. Они считали, что именно гармоничное сочетание Инь и Ян сделало эти горы столь прекрасными.
В древности их называли «Первыми в Поднебесной Волшебными Горами» и были они знамениты достижениями выдающихся даосских отшельников, которые совершенствовали свое мастерство и стремились к бессмертию, следуя законам естественности и высокой морали. Место это было во всех отношениях «святым»: здесь обитали бессмертные даосские небожители, а отшельники показывали чудеса «внутреннего» мастерства.
На самой вершине горы Тяньчжуфэн стоит окруженный толстой каменной стеной Запретный город, построенный одновременно с Запретным городом в Пекине. За его стенами находятся несколько храмов, а на самой вершине горы – Золотой павильон.
– Вы были там? – не выдержал я. Уж очень профессор складно и с чувством рассказывал про Уданские горы. У меня было такое чувство (а с некоторых пор я очень доверял своему чутью), что он рассказывает о личных впечатлениях, а не о том, что прочитал в книгах, Интернете или услышал от кого-то.
– Ты спрашиваешь о том, что называется моей «личной историей», которая не имеет для тебя никакого значения. Но «личной историей» ее называют в умных книжках. Я то же самое называю пустой болтовней о самом себе. Зачем тебе знать, был ли я в Уданских горах? Каждый из нас был во многих местах, где-то физически, где-то в мечтах, где-то в сновидениях. Для тебя не важно, где я был, для тебя важно, полезно ли для тебя то, о чем я тебе сейчас говорю. Если это полезно, то какая разница, откуда я об этом узнал: прочитал в книгах, увидел по телевизору, нашел в Интернете или придумал сам. Если же это бесполезно, то тебе тем более все равно, откуда взялась эта ахинея. Так что я продолжу, а ты попытайся понять, не откуда я это взял, а с какой целью я тебе об этом говорю.
По преданию, в Уданских горах жил известный даос-отшельник Чжан Сань Фэн (иногда его называли «Живым святым духом»), создавший систему Уданский внутренний кулак (Удан-Нэй-Цзя-Цюань), в котором соединил технику воинского искусства с принципами даосской философии и внутренней алхимии. Внешне Уданский кулак выглядит мягким и гибким, движения его легки и запутаны, напоминают трепетание шелковой парчи на ветру. На самом же деле в каждом движении скрывается огромная сила, способная трансформироваться тысячью способов и потому пригодная как для нападения, так и для защиты.
Кроме самообороны и поддержания крепкого здоровья эта система предназначена для лечения болезней, омоложения организма и даже, смешно сказать, для улучшения внешности. Рассказывают, что после того, как Чжан Сань Фэн стал заниматься Удан-Цюань, его волосы почернели и он вновь стал выглядеть как юноша.
Лично я в эти сказки давно не верил и потому слушал без особого интереса. Честно говоря, я вообще ни в какие сказки не верил, независимо от того, рассказывали мне их китайские мастера, у которых я занимался, или дикторы по телевизору.
Разумеется, практикуя Тай-Цзи-Цюань, я слышал многочисленные истории о Чжан Сань Фэне, основателе Тай-Цзи-Цюань, который вполне можно было называть Уданским внутренним кулаком. Я даже знал, что во всем мире многие любители Тай-Цзи-Цюань в начале апреля отмечают день рождения этого великого мастера, который одновременно считают и днем рождения Тай-Цзи-Цюань. Делают они это очень по-разному, начиная от скромного чаепития в узком кругу и заканчивая целыми спектаклями, включающими не только показательные выступления с мечами, веерами, саблями, но даже пьесы о жизни отца-основателя. Видел я однажды такой спектакль, в котором Чжан Сань Фэн наблюдает за схваткой змеи и крупной дикой кошки. Мне эта сцена понравилась, скорее всего, потому, что кошку и змею играли две хорошенькие девушки. Та, которая играла кошку, все время рычала и скалила зубы, показывая, как ей хочется убить змею. Она все время бросалась на змею, а та каждый раз мягко ускользала. На кошку и змею девушки были похожи, как я на Чжан Сань Фэна, но обе они занимались Тай-Цзи-Цюань и потому двигались грациозно, так что зрелище было красивое. Может, даже и Чжан Сань Фэну понравилось бы. Если, разумеется, он существовал. Самого Чжан Сань Фэна играл средних лет мужчина, инструктор Тай-Цзи-Цюань, обучавший группу, в которую входили эти девушки. Он наклеил усы, бороду и очень органично смотрелся в роли старого китайца.
Когда спектакль был окончен, каждый член группы выступил с сольным номером, показав форму с оружием или с «голыми руками», после чего каждому участнику была выдана красивая грамота об участии, с печатью и подписью. А в конце было чаепитие, я бы даже сказал, настоящая чайная церемония, которая стала вершиной всего празднования, потому что ее проводил инструктор, оказавшийся подлинным знатоком по этой части.
В общем, эти сказки про Чжан Сань Фэна я не только знал, но даже видел пусть и любительский, но добротно и с любовью сделанный спектакль, поставленный по их мотивам.
Но сказки, похоже, были не «просто так», потому что на их фоне профессор сказал важную вещь, которая меня весьма вдохновила.
– Подлинные даосские практики были всегда закрыты, потому что в даосских книгах прямо говорится о том, что «Дао не должно передаваться всем и каждому». По этой причине искусство передавалось только ограниченному числу людей и лишь потому его удалось сохранить незамутненным и неискаженным.
Есть еще одна важная причина, по которой уданская практика (если она действительно уданская, а не современная подделка с «брендовым» названием) – это изделие высшего качества. Тут дело в том, что практики, развивавшиеся в городах, носили больше утилитарное значение. Например, воинское искусство было просто воинским искусством, а проще говоря, изощренной техникой убивать. За века такой передачи оно стало «тяжелым, загрязненным» и перестало возвышать дух человека. Уданские же методы являлись частью внутренней даосской алхимии, помогающей продвижению по Пути Дао, и потому были рассчитаны не только на работу с телом человека, но и с его духом, умом и энергией.
Так что запомни, практика подлинно уданская – это очень хорошо, это означает, что она действительно традиционная и чистая, – подвел итог Сергей Михайлович.
