Но ты не огорчайся, очень многие люди пребывают на животном уровне. А в отпуске на этот уровень переходят практически все. В это время у человека нет никаких забот и он беспокоится лишь о том, чтобы ублажить свое физическое тело: он загорает, купается в море, много и вкусно ест, выпивает, спит после обеда, ухаживает за женщинами. Тебе еще повезло, что ты встретился со мной. Если до тебя на самом деле дошло то, что я тебе только что говорил, если ты прислушаешься к этому и сумеешь измениться, тогда это твоя судьба. Если нет, то ты упустил свой шанс.
– Да понял я, понял, для собаки я не такой и глупый.
При этих словах все мы дружно рассмеялись, а профессор сказал:
– Ладно, с тобой вроде мы договорились. Но у тебя, – обернулся он к Чемпиону, – как я понимаю, тоже ко мне разговор?
– Да я не знаю, стоит ли начинать, – медленно проговорил тот. – Вадим просил вас обучать его, вы ему отказали, мне, думаю, тем более откажете.
– Какие-то вы все непонятливые. Я бы вас всех взялся обучать, причем с удовольствием. Я не хочу никому из вас отказывать, тут не во мне дело, а в обстоятельствах. Поймите это и не заставляйте меня повторять одно и то же. Такова моя судьба, во всяком случае, сегодня. А тебе я откажу только наполовину.
– Это как, пошлете меня подальше, но не сразу?
– Нет, пошлю я тебя сразу, но не подальше, а к нему, – указал Сергей Михайлович на меня. – А куда пошлет тебя он, я не знаю, я ему не учитель и приказывать не могу.
«Забавно, – подумал я. – То с хулиганом дерись, то Чемпиона учи. Здоров профессор на выдумки». А вслух сказал:
– Так он же не у меня заниматься хочет, Сергей Михайлович, а у вас. Может, он со мной с высоты своего чемпионства и разговаривать не захочет.
– Так ты его поучи немного, ну, как только что Хулигана. Может, и разговорится.
– Я все и так видел, – тихо проговорил Чемпион, который вообще вел себя исключительно скромно. – Если бы Леонид взялся, я был бы очень рад.
Я задумался. Парень он был совершенно нормальный. Правда, его надо не учить, а переучивать, что намного сложнее… От занятий «бесконтактным» Карате у человека в уме создаются иллюзии, а в теле вырабатываются совершенно неестественные привычки. Пока их из него выбьешь… Впрочем, попробовать можно, я ему ничего не обещал и ничего не должен, не понравится – в любой момент брошу.
– Ладно, – кивнул я, – только предупреждаю сразу: учение не будет легким и не будет привычным. Многое из того, что ты изучал до сегодняшнего дня, придется забыть, от многих привычных иллюзий придется отказаться. Подумай, готов ли ты на это? Ведь у тебя привязанность к Карате, как у алкоголика к водке.
– Привязанность – это плохо, я это прекрасно понимаю. Ничего, алкоголики тоже бросают пить.
Тут его неожиданно поддержал Хулиган:
– Бросают, бросают, я сам видел.
Мы снова рассмеялись, после чего профессор сказал:
– Заболтались мы, а у нас с Леонидом сейчас время лекции, я вам уже говорил.
– А нам можно послушать? – тихонько спросил Чемпион из своего угла, где он сидел все это время.
– Почему нет? – пожал плечами профессор. – Никаких секретов скрывать я не собираюсь, так что слушайте на здоровье...
Вопрошающий: А как насчет обычного человека?
Бхагаван: Я только что сказал, что он всё видит вне себя. Он отделён от мира, от своей собственной глубинной сути, от истины, которая поддерживает его и то, что он видит. Человек, который осознал высшую истину своего существования, понимает, что это – единственная высшая Реальность, что стоит за ним, за внешним миром. На самом деле он осознаёт Одно как реальное, Истинное Я во всех «я», во всех вещах, вечное и неизменное, во всём, что непостоянно и подвержено изменению.
«Падамалай»
Лекция вторая
Какие у нас звери
В естественной жизни, в которой внутреннее и внешнее стали гармоничны, мирская жизнь и божественная жизнь станут одним.
«Падамалай»
– Хотя вариантов Ци-Гун Пяти зверей достаточно много, – начал профессор, – все их можно разделить на Борьбу Пяти зверей (скоростная техника, предназначенная больше для желающих подраться, чем для желающих подлечиться) и Танец Пяти зверей (мягкая и плавная практика, главная цель которой – укрепление тела и ума).
– А какие, кстати, у нас звери? Внешние или внутренние, быстрые или медленные, воинские или оздоровительные? – поинтересовался я.
Перед тем как ответить, профессор сделал паузу.
– Я не раз думал над этим… – медленно проговорил он.
– И что?
– Если совсем честно, то я не знаю точного ответа на этот вопрос. Могу лишь изложить свои соображения. Это может быть путано, потому что у меня нет готового ответа и я этого никому никогда не объяснял.
Когда он заговорил, стало понятно, что это не книжное знание, потому что говорил он медленно, явно обдумывая каждое слово:
– Первое, что я могу тебе сказать, что это никак не Ци-Гун произвольных движений, о котором я тебе уже рассказывал, у нас даже состав «зверинца» другой. Это и не воинский Ци-Гун, хотя «рукопашная составляющая» буквально прет из него. Он пронизан этим, он на этом основан, начиная от стоек и заканчивая движениями рук и направлением взгляда. Но в нашем случае это не имеет значения, потому что я буду передавать его тебе исключительно как оздоровительный.
Я даже не могу сказать, статический он или динамический, потому что в нем каждое плавное и мягкое движение завершается принятием статического положения, таким, я бы сказал, мини-столбовым стоянием. Причем если все позы для стояния в обычных столбах прямые и человек, стоящий в таком положении, «устремлен к небу», то в формах леопарда и змеи нужно на короткое время застывать в наклоненном и весьма неудобном для начинающих положении. А в форме журавля ты мало того что будешь стоять, наклонившись вперед, так тебе еще придется делать это, стоя на одной ноге.
Внешний это Ци-Гун или внутренний, сказать еще труднее. Суть его работы в том, чтобы с помощью определенных положений тела, путем сочетания движения и кратковременного застывания в определенных статических положениях, привести в движение внутреннюю энергию и сделать здоровыми внутренние органы. Я бы назвал это «снаружи – внутрь».
Так что мой полный ответ будет выдержан вполне в китайском стиле. Это оздоровительный Ци-Гун, имеющий воинскую основу, работающий «снаружи – внутрь» и являющий собой смесь плавных движений с кратким пребыванием в разнообразных статических положениях. Понимаю, что звучит это слишком длинно и достаточно противоречиво, но именно в этом сочетании противоположностей и есть его основная прелесть. Если бы я давал ему «второе имя», то я бы назвал его Инь-Ян Ци-Гун. Хотя, наверное, не назвал бы, потому что такой Ци-Гун уже есть. И хороший весьма, потому что считается (хотя кто это может проверить), что выполненный полностью комплекс этого Ци-Гун продлевает жизнь на один день. В общем, пропорция один к одному («одно занятие – один день»), которую я называю «один конь – один рябчик», как это делала моя бабушка.
