Багажник малолитражки оказался на удивление вместительным. Чтобы убрать велосипед Лаврентия Карловича, Антон лишь сдвинул коробку с книгами из кабинета Белоконя и упаковку купленной для Варвары воды.
Ожидавшая в машине журналистка встретила их громким, заливистым смехом, и Звездочет заволновался, что вместо воды в её бутылке?
– Стало скучно, и я вспомнила, что рядом целая коробка книг! – Принялась объясняться журналистка. – Но меня едва не вырвало от одних их названий! "Наука – съезду", "Буржуазные ученые – верные слуги империализма", "Пилотируемая космонавтика в работах Ленина"! На что только в СССР переводился лес?! Тут мне попалась передовица "Правды", где среди молдавских виноделов и бакинских нефтяников я увидела…
– Старший Белоконь! – Глядя на фотографию, разом воскликнули Юрий Петрович с Антоном.
– Бес с ним! – Брезгливо поморщился Матвеев. – Нашли на кого тратить время!
– Нет! Вы прочтите! Прочтите! – Запуская двигатель, ухмыльнулась Варвара.
Пристегнув ремень, Звездочет взялся за газету.
– «Прошедший непростой путь от секретаря комсомольской ячейки ветеринарного техникума до руководителя научного института. Преданный делу Ленина пламенный коммунист, имя которого неспроста означает "Помни решения съездов"…
– Секрет Полишинеля! – Проворчал Юрий Петрович. – Да, про это знали все! Он так своим именем гордился!
– Дальше больше! – Едва сдерживалась от смеха Варвара.
– "Весь коллектив его большая семья"…
– Лишь женская часть, от восемнадцати до пятидесяти пяти лет… – Поправил Матвеев.
– "И выполнил соцобязательства…" Господи! Целая колонка цифр, придумывал же кто-то эту муру! А, вот! "В семье выдающегося ученного подрастает надежная смена. Его сын гордо носящий имя ВИЛАН – "Владимир Ильич Ленин и Академия Наук" уже сейчас радует своими успехами и скоро, непременно, примет из отцовских рук знамя коммунистической науки." Вот вам и древний прусский род! – Произнёс ошарашенный Антон.
– Мне такое плёл… Такое плёл… – Вновь рассмеялась Варвара. – Самого царя-батюшку упомянул!
Минуя пробки, её юркий автомобильчик кружил по утомившемуся за день городу, пока не добрался до безлюдной улицы, залитой светом восходящей Луны. По обеим её сторонам тянулись унылые заборы, а вдалеке вздымались элеваторные колонны.
– За ним! – Кивнул вслед сворачивающему в темный проулок автомобилю карлик.
– Теперь, точную аппаратуру не провезти! – Наблюдая как энергично работая рулём, Варя минует колдобины и ямы, вздохнул Юрий Петрович.
– Где можно оставить машину? – Обратился к Лаврентию Карловичу Антон.
– Видите впереди кирпичный сарай, с горбатым "Запорожцем" на крыше? – Тот попытался указать рукой, но она не дотянулась и до спинок передних сидений. – Площадка за ним большая с эстакадой! Меня заодно высадите, дыры можно коротким путём достичь!
Следуя совету, Варвара свернула в разрыв ржавой сетки-рабицы. Под колесами зашуршал пропитанный машинными маслами гравий.
– Как бы мою ласточку не разобрали на запчасти?! – Паркуясь между покореженными автомобильными остовами вздохнула журналистка. – Пойду, попрошу приглядеть перцев из шиномонтажа напротив! Глядишь, в таком прикиде за свою сойду!
– А вы, молодой человек, мне с транспортом помогите! – Пропыхтел Лаврентий Карлович, не без труда покидая сиденье.
Порвав передовицу «Правды», Антон раскрыл багажник и бросил сухие, темно-желтые как пелены египетской мумии клочки на аккуратно сложенные книги, потом, достав коробку, отправил её в заваленный погнутыми железками мусорный бак. Купленную для Варвары воду парень понёс под мышкой.
– Присматривайте за дамой, Юрий Петрович! – Улыбнулся он, подсаживая Лаврентия Карловича на велосипед. – Она не ищет неприятностей, они сами находят её!
– Ничего! – Вздохнула в ответ Варвара. – Я хоть устала как собака, но дойду!
В другой раз, она хорошенько бы подумала, прежде чем отправиться по темноте в безлюдное место, но сейчас журналистка решительно взяла фонарь, а Юрий Петрович сумку с инструментами и пакет с едой.
– Вам по дороге! Отсюда не долго! – Пискнул на прощание Карлик.
После площадки с эстакадой, потянулись длинные ряды металлических боксов, прореженные пестрыми мусорными свалками, да зарослями дистрофичных кустов. Дважды, освещая фарами путь, проезжал припозднившийся автомобиль. Дорога оборвалась возле разрисованных черными графити ворот. Юрий Петрович вытряс из помятой пачки сигарету. Курил он самозабвенно, с упоением вдыхая табачный дым. Устало присев на корточки, Варвара прижала горлышко бутылки к покрытым алыми корочками губам. Её не мало удивило, как она умудрилась не споткнуться и не подвернуть ногу на такой отвратительной дороге.
– До этой истории я слыхом не слыхивала о Миланевском… – Расправившись с водой, задумчиво произнесла журналистка. – Не знала, что жил такой ученый…
– А из нынешних про кого можете сказать? – Лукаво прищурился Матвеев.
– Стивен Хокинг на слуху… – Ответила девушка растерянно.
– На слуху… Посмотрите, что наши, что зарубежные новости, много там будет ученых? Зато без спортсменов не обходится ни один выпуск! Может они отличные ребята, но скажите, какая польза Человечеству от забитых голов или рекордно пройденных трасс?! А те кто борются с диабетом или изучают восполнимые энергоресурсы остаются в тени! Разве, что на "Нобелевской неделе" узнаём, что наука не стоит на месте!
– Знаете… – Добавил после паузы Матвеев. – Рассказывали, что капсула с прахом Миланевского покоится не в могиле, а здесь, в созданном им институте… Под колонной с его бюстом… Зачем я это сказал?! Потому, что надеюсь скоро возложить к нему цветы, и вспомнить дни, когда мы работали вместе!
Антон тихо, как призрак показался из темноты.
– Слава богу! – Прошептал он. – Уже думал, конца не будет проклятому забору! А дыра в нём прямо по нашему "Сталкеру"! Впрочем, этому уже не удивляюсь!
– Где велосипед? – Невольно залюбовавшись решительным, романтично-холодным в свете восходящей Луны Звездочетом, поинтересовалась Варвара.
– Перекинул через стену! К счастью, по ту стороны росли кусты!
– Бедняге так проще передвигаться! – Добавил Юрий Петрович. – Скоро это ему придётся делать быстро! Ох, как быстро!
Тишина обходила институтские задворки стороной. То слышался собачий лай, то нагоняли тоску плаксивые восточные мелодии. Но вот, загудел с надрывом древний мотор. Под истошный скрежет давно не смазываемых петель ставни пришли в движение, и, раскрывшись на треть застыли.
Ступив на институтскую территорию, Юрий Петрович, бросил печальный взгляд на темнеющую вдали каменную махину.
– В кабинете Миланевского горит свет… – Произнёс он и тут же собрался. – Действуем тихо и быстро!
