В 2003 г. заработал проект TACIS «Развитие системы экологического и медицинского мониторинга в связи с демилитаризацией объекта по производству химического оружия на… заводе… „Химпром“, Новочебоксарск». Основа проекта — техническое укрепление учреждений, которые будут заниматься мониторингом во время уничтожения опасного объекта в Чувашии [1000]. Из технического задания к контракту фирмы COWI (Дания) от 5 мая 2003 г. следует, однако, что датчане собирались учить специалистов «Химпрома» «мониторить» не то ОВ, которое там производилось. Вряд ли кто может объяснить, зачем датчане собрались в российской глубинке искать американское ОВ VX (XXVI), а не советский V-газ (XXV), который выпускался на том заводе и в отношении которого установлены гигиенические стандарты для вод и почв [603]. Работники завода, которые и раньше «не находили» советский V-газ в окружающей среде города, были довольны — по такому заданию они ничего «не найдут», причем за деньги Европы. Второй момент столь же серьезен. В почвах города давно находится токсичный продукт разложения советского V-газа, не менее токсичный, чем исходное ОВ [651, 819]. Однако его-то и не собираются искать ни датская фирма COWI, ни полковник А. Д. Горбовский, определенный в техническом задании конечным бенефициаром (извлекателем пользы, получателем выгоды) датского проекта. Разумеется, юрист, управляющий Чувашией много лет, сделал вид, что ничего не замечает.
В 2003 г. не давала себя забыть и проблема старого химоружия.
В 2003 г. жители г. Камидзу (Япония) получили отравления от мышьяка из речной воды. После этого была организована проверка по всей стране. В ноябре пресса Японии сообщила, что министерством охраны окружающей среды обнаружены захоронения химоружия в 150 точках во всех четырех регионах страны. Крупные захоронения найдены в окрестностях городов Камидзу, Самукава, Хирацука и Нарасино. Емкости с ОВ были обнаружены в городах Самукава и Хирацука, причем рабочие получили тяжелые отравления (в войну в этих местах располагались цеха по выпуску химоружия). Захоронения 5 т ОВ были обнаружены на месте военной базы в г. Нарасино. А еще эксперты предположили, что на территории провинции Румои (о. Хоккайдо) находятся еще ~40 захоронений химоружия. Правительство решило принять срочные меры по ликвидации всех оставшихся от прошлых лет захоронений старого химоружия [964].
В марте союз «За химическую безопасность» (Россия) представил в ОЗХО подробный доклад с перечнем сотен мест на территории бывшего СССР, где могло быть закопано старое химоружие [823]. В части из них факт закапывания был подтвержден документально. Проект доклада предварительно — в августе 2002 г. — был послан президенту России. Ответа не поступило ни от властей России, ни из Гааги.
А в Москве руководитель департамента природопользования Л. А. Бочин на информацию о химической опасности, исходящей от химоружия, закопанного в лесопарке Кузьминки, в 2003 г. смело солгал: «Я в курсе этой проблемы. С 1918 г. в Кузьминках действительно работал военный полигон, там есть захоронения артиллерийских снарядов (но не химических). У нас есть официальное заключение Госсанэпидемнадзора — экологическая ситуация в Кузьминках нормальная» [962].
В конце года статс-секретарь Росбоеприпасов В. Н. Кулебякин возвестил, что в связи с химоружием «в России не было ни одной аварии» [1001]. Такой вот возник в России оазис химической безопасности, единственный в мире. В США, где, в отличие от России, общественность не должна выщипывать у генералитета соответствующие данные, она просто обсуждает аварии и инциденты разной степени тяжести, случившиеся только в последние годы: 1 января 2000 г. (утечка ФОВ в одном из хранилищ на складе Уматилла, штат Орегон), октябрь и декабрь 2000 г. (утечки VX), 15 июля 2002 г. (утечка зарина), 12 августа 2002 г. (утечка VX с превышением норматива в 45 раз на складе в Аннистоне, штат Алабама), 2 декабря 2002 г. (разбита склянка с зарином) и т. д.
В 2004 г. на химскладе в пос. Горный продолжилась ликвидация ОВ.
В феврале Комиссия по правам человека при президенте РФ обсудила проблему соблюдения прав граждан при исполнении Конвенции об уничтожении химоружия. Как оказалось, ВХК оказался не способен исполнить и то немногое, о чем имел договор с обществом в принятых компромиссных законах [930, 975]. Нарушения прав людей при работах с химоружием оказались вопиющими, а подмена законов, правил, процедур на обычную целесообразность — очевидной [862].
Тогда же лидер Зеленого креста в международном масштабе М. С. Горбачев сообщил детали этой стороны своей активности: «Мы осваиваем крупные проекты, связанные с… избавлением от наследия холодной войны, такого, например, как химическое оружие. Раньше это движение носило общественный характер. Теперь Зеленый крест взаимодействует и с правительствами разных стран» («Независимая газета», 3 февраля 2004 г.).
2 мая повторился пожар на складе артхиморужия в пос. Плановый. Местное население могло наблюдать пожар с крыш зданий в районном центре Щучье (заодно жители могли вспомнить о выраженной в 1997 г. начальником склада тоске — из 66 хранилищ для химбоеприпасов 14 являются деревянными [1002]). Эвакуировать жителей из ЗЗМ никто не собирался, а официально их уведомили о пожаре лишь через неделю. Страну информацией не удостоили — 27 мая «Российская газета» нехотя сообщила, что «в Щучанском районе возгораний нет и не было».
Летом генерал В. И. Холстов с группой товарищей из прежнего военно-химического подполья (в том числе директор ГСНИИОХТ В. А. Петрунин) составил правила нравственного поведения («этикета») в делах информационного обеспечения химического разоружения [1003]. Оказалось, что достойно высочайшего внимания той четверки только то, что опубликовано по линии Зеленого креста. А вот лица, которые в 1996–1999 гг. публиковались в журнале «Химическое оружие и проблемы его уничтожения», занимались не самым хорошим делом — их «статьи содержали не информацию, а дезинформацию». В числе не очень нравственных авторов (по версии В. И. Холстова) тех выпусков журнала были: генералы А. Д. Кунцевич, Ю. В. Тарасевич, В. С. Белоус, А. М. Макашов, полковник А. Д. Горбовский, депутаты парламента России Т. В. Злотникова, В. Ф. Меньщиков, В. П. Лукин, В. И. Илюхин, академик РАН И. П. Белецкая, губернатор Д. Ф. Аяцков, руководитель конвенциального комитета П. П. Сюткин. Состоял в авторах неугодного журнала даже… сам борец за «этику» В. А. Петрунин.
В октябре на конференции для «своих» два подчиненных генералу В. П. Капашину химика (А. Л. Демьянов и А. В. Симнанский) сообщили о ликвидации на химскладе в Речице-Почепе 94 т ОВ в составе 117 262 единиц химических боеприпасов [593]. Впоследствии ни власти области, ни Зеленый крест так и не дали внятного ответа по существу этого вздора — на всем авиахимскладе в Речице общее число химбоеприпасов меньше, чем было сообщено [761]. На той же конференции два других подчиненных генерала В. П. Капашина (В. А. Круглов и К. Н. Иванов) внесли предложение о способе контроля за ОВ в ЗЗМ: «непрерывный контроль за функционированием автоматических газоанализаторов с чувствительностью на уровне ПДК рабочей зоны, установленных в ЗЗМ» [593]. Это бесстыдство было высокопарно названо автоматизированной системой контроля обстановки в районе расположения объекта химоружия. Между тем в ЗЗМ (для жителей) должны устанавливаться приборы абсолютно другого уровня — с чувствительностью в 100 раз более высокой, чем в рабочей зоне объектов (для работников объектов в защитной одежде). Таких приборов не существует.
