— Нет, — упрямо покачала я головой.
— Да. Если бы я не подбросил тебе вторую записку, а оставил бы все, как есть, мы не очутились бы сейчас здесь.
Я опять покачала головой. Я не видела смысла в том, чтобы думать об этом. Было слишком поздно. Сейчас надо размышлять совсем о другом. Нам надо думать о том, как выжить этой ночью.
Я положила руку на плечо Джейка.
— Это был мой выбор — остаться с тобой. Я выбрала тебя.
И это была правда. Он утвердительно кивнул головой, и я наклонилась, чтобы поцеловать его.
Но через секунду я услышала, как он открыл огонь, целясь в кого-то за моей спиной. Ночь рассыпалась мириадами огней. Раздался грохот, и мы провалились вниз.
Я упала на пол второго этажа, а Джейк долетел до самого низа. Когда его тело ударилось о пол, я услышала такой грохот, что этот звук отозвался болью во всем моем теле. На секунду я потеряла сознание, но звук голосов заставил меня очнуться.
— Какого черта? Куда они подевались?
Я догадалась, что они пробрались к нам с крыши другого здания.
— Осторожно, дебил, пол может провалиться.
Я услышала тяжелый удар, и в дыру полетели какие-то обломки.
Я не видела, кто это говорил, но решила, что это хороший знак, так как это могло означать, что и они не видят меня.
— Не стреляйте, пока не заметите кого-нибудь из них. Не успеешь и глазом моргнуть, как этот дом развалится.
Я посмотрела вниз. Джейк лежал неподвижно, и меня сковал неведомый мне ранее липкий страх. Я начала ползти, как вдруг страшная боль пронзила мне ногу, и я почувствовала, что меня сейчас вырвет. Я не поняла, что произошло, а только заметила дыру на брюках и мокрое пятно вокруг. Моя кровь. Я настолько опешила, что готова была закричать. Но мое желание добраться до Джейка оказалось сильнее физической боли. Мне удалось доползти до лестницы, привстать и облокотиться о перила до того, как неизвестные снова открыли огонь.
Я спустилась вниз и прислонилась к стене, наблюдая, как пули прошивают пол у моих ног. Джейк лежал, не осознавая опасности. Я вдруг услышала, как кто-то со стоном полетел вниз.
— Анджело? С тобой все в порядке?
— Да, — ответил голос с сильным нью-йоркским акцентом. — Я провалился в эту чертову дыру.
Я воспользовалась этой минутой замешательства, чтобы приблизиться к Джейку до того, как они снова начнут палить по мне, как сумасшедшие.
Глава тридцать пятая
— Шесть, — шепчет он.
— Что?
— У тебя осталось шесть пуль.
Я киваю ему, не спуская глаз с лестницы. Я узнала голос Зака. Значит, он один из тех, кто преследовал нас, но мое сознание отказывается принимать этот факт. Он готов убить нас, чтобы сохранить свой секрет, а потом будет притворно рыдать на моих похоронах. И это тот мужчина, за которого мой отец хотел выдать меня замуж! Мои руки дрожат от негодования и страха. Белые звездочки вновь начали плясать у меня перед глазами.
— Мы еще можем все уладить! — кричит Зак, которого я не вижу.
Я знаю, что они подобрались совсем близко, так как до меня доносится скрип ступенек. Как только в поле моего зрения попала чья-то нога, я нажала на спусковой крючок, но промахнулась. Звук такой громкий, что я вскрикиваю от ужаса. У меня звенит в ушах. Однако нога на лестнице исчезла. Может, мне удастся удержать их так какое-то время. У меня пять пуль, а их четверо.
— Не трать пули понапрасну, — шепчет Джейк. — Подожди, пока ты сможешь выстрелить в корпус. Иначе ты не попадешь.
Я смотрю на него, но он по-прежнему лежит неподвижно. Я вижу, что он испытывает жуткую боль.
— Ридли, прошу тебя, — слышу я голос Зака. — Зачем устраивать эти кровавые сцены? Мое предложение остается в силе. Ведь ты любила меня когда-то. Разве ты не можешь поверить мне?
Я смотрю на Джейка, и мы встречаемся с ним взглядом. Джейк прикладывает палец к губам, а потом показывает наверх. Я вижу стоящих там мужчин, которые держат наготове оружие. Зак пытается вызвать меня на разговор, чтобы они знали, в какую сторону им стрелять. Я мрачно улыбаюсь и молчу.
— К черту все, — произносит Зак.
Когда они открывают огонь, я стреляю в ответ. Пули прошивают стены. Одна даже попадает в диван, но застревает в обивке. Я в ужасе жду, когда горячий металл прошьет мне кожу. Джейк пытается защитить меня и прикрыть мое тело своим. Запах дыма не дает мне дышать. Ситуация принимает какой-то сюрреалистический характер, и я уже не испытываю прежнего страха. Наверное, так чувствуют себя солдаты, когда им со всех сторон угрожает опасность и у них не остается времени для страха. После одного из моих выстрелов кто-то из мужчин наверху тяжело, с громким стоном валится на пол. Остаются три человека, но стрельба, похоже, закончится не скоро. Я делаю последний выстрел, а они не перестают ослеплять нас вспышками огня. В кино я расправилась бы с ними с помощью оставшихся пуль, но вы уже убедились, что стрелок из меня никудышный. Я бросаю пистолет на пол и прижимаюсь к Джейку. Нам суждено умереть вместе. Но одно я могу сказать точно — у меня нет никаких сожалений по этому поводу. Я рада, что ему не пришлось встретить эту опасность в одиночестве.
Я закрываю глаза и думаю, что вижу сон: над домом появляется вертолет, который разгоняет лопастями воздух и наполняет здание светом.
— Бросьте оружие на пол, — раздается глас Божий. — Опуститесь на пол и положите руки за голову.
В ярком потоке света стрельба прекращается. Я чувствую, как руки Джейка все крепче сжимают меня.
— Ридли, — доносится до меня голос с неба. — Ридли Джонс, с тобой все в порядке? Ты там?
И затем, то ли от облегчения, то ли от страха и боли все погружается в темноту.
Глава тридцать шестая
Все произошло, как я и предсказывала раньше. Вселенная не любит секретов. Она вынуждает нас открывать правду и уверенно ведет нас по пути к ней. Каким бы заманчивым ни казалось предложение Александра Гарримана, мне не суждено было его принять. Высшие силы не позволили мне сделать это. Гарриман сказал, что проект «Спасение» превратился в предприятие, которое уже не поддавалось контролю со стороны Макса. Но Гарриман не учел того, что это предприятие в итоге поглотит и его самого.
Все возвращается на круги своя. Все стремится к своему логическому концу, открывая новые горизонты. Те дела, которые мы бросаем незавершенными, начинают преследовать нас в страшных снах. Они будут мучить наше сознание, как неразгаданная головоломка. Я думаю о Терезе Стоун, женщине, которая была мне родной матерью. Она погибла, защищая своего ребенка. Я думаю о Кристиане Луне и о его жизни, полной сожалений. Я думаю о Максе, о том, сколько преступлений он совершил, желая осчастливить других. Я думаю и о тех родителях, чьи дети так и не были найдены. Фотографии этих детей появляются и спустя пять-десять лет после их исчезновения, и так мучительно представлять, что они выглядят уже по-другому. Возможно, кто-то из родителей этих детей и заслуживает наказания, а кто-то нет. Но я глубоко убеждена, что за каждым пропавшим ребенком стоит чья-то исковерканная судьба. Кристиан Луна так и не смог преодолеть боль, поселившуюся в его сердце после того, как выкрали Джесси. Чарли оплакивала Линда МакНотон.
